— До смерти не закусает, а душу разбередит, — горькие слова упали в тишину. — Зачем ты меня мучаешь? Почему не уходишь прочь?

Раздувшийся комар деловито повел крыльями и взлетел, кренясь, как груженный «кукурузник». Баал великий, чем он занимается? Сидит на полу и разговаривает с комаром, как умалишенный, вместо того, чтобы проводить ревизию на складе трофейного оружия. Хорошо, если случайный наблюдатель решит, что спятивший царевич и правда обращается к насекомому. Ибо та, что скрывалась за комариным писком, была страшнее любого укуса.

— Треклятые каникулы, — он тоскливо вздохнул в пустоту.

Кто придумал отдыхать так долго? Промежуточная аттестация успешно закрыта, и довольные одногруппники разъехались по домам на две недели, предвкушая отдых в родных пенатах и отсутствие изрядно надоевших физиономий. Даже он сам в глубине души радовался возможности обнять мать, поклониться отцу и заняться делами, быстро накопившимися в его отсутствие.

Каникулы, подаренные администрацией академии, были нужны для решения важного вопроса — целесообразно ли оставлять факультет пограничников или затея с треском провалилась? Остальные факультеты жили душа в душу, успешно учились и втайне задирали нос перед высшими, невзначай хвастаясь похвалой преподавателей.

С ними же все было сложнее.

К счастью, в Приграничье всегда стоял нейтральный сезон, несмотря на слякоть и дождь человеческого мира. Можно поплавать, устроить тренировку на открытом воздухе или вывести своего железного жеребца на прогулку, подарив обоим ощущение свободы и скорости. Да, наверное, это очень приятное времяпровождение…

— Если ты сейчас же не уберешься из моей головы, клянусь, я сотру себе память, — гневно проговорил он в личное настенное зеркало, где отражалась его помятая и бледная физиономия, контрастируя с темными кругами под глазами.

— Сынок, кем ты недоволен? — хрустальный голос вкупе со стуком в дверь заставил его прикусить язык.

— Матушка.

На пороге покоев показалась высокая женщина в синем платье, отличавшаяся излишней худобой и длинными волосами цвета изначальной тьмы. Отвесив вежливый поклон, навий царевич напрягся. Как много она успела услышать?

— Никем. Просто голова забита чушью.

— Вот как? — лукаво улыбнулась мама. — А не пора ли нас с этой чушью познакомить? Как-никак наша реликвия перешла к ней.

— Только не начинай подражать отцу, — Кощей поморщился, облегченно выдохнув. Разглядев за спиной подземной царицы маячившую горничную с подносом, он перехватил напиток и отослал служанку. — Будто я не знаю, что тебе глубоко плевать на сокровища и антиквариат.