— Норико, я ничего не понимаю.

— Я прогуливалась по Торговому кварталу, как гадёныш выскочил, поймал меня и куда-то потащил.

— Поймал тебя? И потащил? Тебя? — удивился Иоши. Киоко полностью разделяла его недоумение.

— Ну он же не знал, что я бакэнэко. А я испугалась. Одно дело — разодрать лицо взрослому самураю, другое — покалечить ребёнка. А если бы узнали, что это была именно я? Пошли бы слухи. Императоры пустили в столицу чудовищ! — Она закатила глаза и вздохнула. — Короче, я решила просто дождаться, пока он отпустит, и улизнуть.

— Улизнула?

— Да, но не сразу. Он отпустил меня в яму! Можешь себе представить? У него была приготовлена яма! Уж не знаю, для этой ли цели, но заживо закапывать меня ещё никто не пытался.

— Дети бывают жестоки… — задумчиво произнёс Иоши.

— Бывают, но этот… Слушайте, что-то не то. Я нутром чую. А моё нутро меня никогда не подводит.

— Что именно тебя насторожило?

— Он был… Странным. — Норико задумалась, подбирая слова. — Его взгляд… Я даже не знаю, как это описать. Кажется, обычный мальчик, но шерсть от него дыбом. Как от…

Она замерла.

— Кого, Норико? — не выдержала Киоко.

— Нет, не знаю, — тряхнула она головой.

Но Киоко успела заметить, как дёрнулась её спина. Было что-то, что Норико не хотела говорить. И возможно, во что сама верить не хотела. Это настораживало.

— Что в мире способно так напугать бакэнэко, что она даже думать об этом не захочет? — спросила она. И тут же добавила: — Кроме любви к некоторым крылатым, конечно.

— Я сказала, что хотела. — Она спрыгнула на пол, её хвост метался из стороны в сторону и нещадно лупил по полу. — Делайте с этим что хотите.

И выпрыгнула в окно.

— Когда-нибудь она научится пользоваться сёдзи. — Иоши со вздохом поднялся, закрыл окно и лёг обратно, потянув за собой Киоко.