— Бремя правителя — извечные сложные решения, которые неизменно кому-то вредят. Вопрос лишь в том, кому ты продолжаешь служить и на чьи нужды опираешься, совершая выбор.
* * *
Юудай всегда любил время смерти — время, когда всё засыпает и всё обновляется. Время перемен. Время преддверия лучшего. Он знал: чтобы настал новый мир, старый должен погибнуть. И именно поэтому он сам повёл своих самураев по приказу Сузумы-сама в Нисикон, а оттуда — в Юномачи. Он верил сёгуну, потому что столь великий человек не мог ошибаться. И он верил людям, потому что сам был человеком. Юудай оставил провинцию Кекухоку — его мокудай был хорошо обучен — и направился освобождать земли Шинджу от постигшего их зла.
Отправился туда, где потерял всех своих воинов.
Его отряд наступал в числе первых, и — они это предвидели — чудовища были готовы. У стен Юномачи разожгли огонь, но он не смог стать препятствием. Самураи легко его гасили и проходили мимо горящих очагов. Но когда густой дым от потухших ветвей стал стелиться вокруг, стало ясно, что не сам огонь был их защитой. Что за дьявольское пламя это было, так никто и не узнал, но самураи падали прямо там, у стен, оглашая холмы страшными криками.
Те, кому повезло больше, погибли сразу. Они были достаточно близко, чтобы дым через нос и рот, через уши отравил их нутро, позволил истечь кровью и скончаться на месте. У других же, кто дожил до команды к отступлению, жизнь обернулась страданиями, и ни один лекарь не смог им помочь. Они, лишённые глаз и слуха, с облезающей кожей, мучились в агонии дни и ночи, пока спустя время не погибали, наконец освобождённые от измученных тел.
Юудай был там, в военном лагере. Даймё не позволил ему идти в наступление, сказав, что работа дзурё не может быть сведена к одному сражению, и тем самым спас Юудаю жизнь.
А потом его убили. Императрица, покровительствующая ёкаям, вынесла приговор и лишила жизни одного из лучших стратегов империи. Сёгун сам его выбрал и сам наделил властью, но она —
У Юудая не было предрассудков, он женщин любил. И императорскую семью почитал, как и положено. Иначе он просто не мог. Но Мэзэхиро-сама, взявший на себя бремя власти после смерти рода Миямото, вызывал у него истинное восхищение. Вот кто знал, что нужно Шинджу, и не боялся действовать. Ему не хватило лишь немного времени, чтобы завершить начатое. Совсем немного…
И он был не одинок в своих мыслях. Многие, очень многие на Севере возмутились убийством Сузуму-доно, пусть он и сместил предыдущего даймё. Но тот сам был виновен, не хотел подчиняться сёгуну. Мятежник опорочил честь всей Северной области. А Юудай знал, что такое честь и благородство, пусть и не был благородных кровей. Он выгрызал себе место дзурё, выслуживаясь перед даймё, всю жизнь доказывая ему, что достоин, но только Сузуму-доно заметил его усилия, только он отдал ему Кекухоку.