Затем Эрик подошел к невысокому столику, уставленному старинными книгами, и с невероятной жестокостью его опрокинул. Обернувшись назад, он рванул ко мне.

Затаив дыхание в страхе от того, что я стану следующей героиней его смертельной тирады, я застыла. Но вместо того, чтобы со мной расправиться, как с никчемной мебелью, Эрик взял меня за руку. Впервые с тех пор, как я сюда попала.

– Прислушайся, – сказал он, уводя меня в холл. Когда мы оказались там, Эрик намертво вцепился в меня своими костлявыми пальцами. – Ты слышишь? – Он повернулся ко мне и пододвинулся настолько близко, насколько не осмеливался никогда. По крайней мере, не за пределами фантазийного сна.

Вглядываясь в его глаза, окутанные ядовитой тьмой, я пыталась услышать что-то кроме оглушающей тишины, но ничего не случилось.

И вдруг каминные часы тихо затикали.

Дотронувшись костлявой рукой до моей спины, он осторожно провел меня в гостиную. Подойдя к каминной полке, он указал на очаровательные часы из драгоценного оникса. А потрепанные книги, которые минуту назад были разбросаны по всей комнате, аккуратно стояли на маленьком столе, который каким-то чудом вернулся на свое место.

Но я так ничего и не поняла. Все было как прежде.

– Дом восстанавливается сам по себе, – сказала я. – Ничего не меняется.

– А как думаешь, почему? – спросил он.

– Из-за проклятия.

– Из-за того, что в нем это заложено, – поправил он.

Наблюдая за тем, как он менялся, я сильно удивилась и, наконец, осознала, что передо мной стоял не монстр. А просто Эрик.

Неужели он вернулся благодаря живой розе?

Что произошло, когда она стала его сердцем? Что на самом деле я натворила?

– То есть ты не выпустишь меня из «Молдавии», потому что такова твоя природа?

– Я лишь хочу сказать, что не могу этого сделать, – ответил он, отодвигаясь от меня к камину. – На меня действуют чары проклятья.

– Но… – заговорила я, прислушиваясь к голосу в собственной голове, который твердил «действуй осторожно и не поддавайся эмоциям». – Ты бы хотел?

– Больше всего на свете.

– Это не смешно.

Опираясь на каминную полку, он склонил голову.