Его челюсть напряглась.

— Ничего из этого я не сделал. Фактически, я злоупотребил моей властью гораздо больше, чем когда-либо делал он. Все мое внимание и намерения были направлены на тебя. Я отнял у тебя твою свободу и твою волю к жизни, и все это во имя обладания — собственности.

У меня перехватило дыхание, и Эйден продолжил:

— Я не осознавал, насколько далеко оторвался от жизни, пока после битвы все не полетело к чертям. Я осознал, что настолько отошел от своих собственных убеждений и морали, что мне потребовалось увидеть, как ты преображаешься, чтобы вернуть меня к реальности.

Его взгляд задержался на крыльях за моей спиной, и я сложила их, ненавидя то, с какой тоской он смотрел на них. Его взгляд тут же метнулся к полу, как будто он почувствовал мой дискомфорт.

— Это, мягко говоря, открыло глаза…

Когда его взгляд встретился с моим, это были глаза, ищущие какой-то милости, но ее не было.

Я раздраженного фыркнула.

— Я не знаю, что тебе сказать.

На лице Эйдена не было никаких признаков нетерпения или желания, только разочарование.

— Я смотрю на тебя и вижу, что ты имеешь в виду то, что говоришь, но всякий раз, когда я слышу, как ты говоришь, все, о чем я могу думать, — это вцепиться тебе в горло.

Эйден фыркнул и наклонил шею в сторону.

— Мое горло в твоем распоряжении.

Мои глаза оценивали его бледную кожу, яремную вену, пересекающую его шею, и все, о чем я могла думать, это о том, как красиво он будет истекать кровью ради меня. К сожалению, ему предстояло сыграть важную роль. Покачав головой, я отступила назад, отвлекая свое внимание от искушения жертвы.

— И это все?

— Нет, — Эйден принял твердую позу, выпрямив спину и подняв подбородок. — Я пришел не столько извиняться, сколько дать обещание.

Я выгнул бровь.

— Я исправлю то, что сломано, чего бы это ни стоило. Ради тебя, ради себя, ради всех, кому я лично причинил зло, — он расправил плечи, словно давая торжественную клятву. — Потому что, я люблю тебя, Далия. Всегда любил и всегда буду, даже если я не знал, как это показать.

Я заскрежетала зубами от напоминания обо всем, что произошло между нами. Его определение любви было одним из тех, которые я желаю никогда больше не испытывать.

Бросив последний тоскующий взгляд, он отступил назад.