Ее кулаки сжались до боли в костях, молнии гудели и покалывали кожу, стремясь вырваться на свободу. Но ее гнев был вызван не только неожиданной находкой. И направлен не только на владык и Верховного Лорда. Заяна злилась на себя, на мир – на всех. Она не могла позволить себе чувствовать хоть что-то. Ни к человеку позади нее, ни к той, на чьи поиски ее отправили. Они были никем, просто пешками, в этой грандиозной войне.

Поэтому Заяна снова спрятала свои эмоции, больше всего на свете ненавидя свое милосердие, как никогда нуждаясь, чтобы действиями руководило ее холодное, каменное сердце.

* * *

Заяна не почувствовала ничего, глядя в глаза Верховному Лорду. Она стояла неподвижно, сложив руки за спиной, там же, где выстроились остальные члены ее команды. Даже легкое возбуждение сковал холод, не покидавший ее с момента жуткого открытия в глубинах тех самых гор, в которых они жили веками.

Нерида заверила, что женщина безболезненно скончается раньше, чем они успеют запереть дверь. Заяне было все равно в том оцепенении, в которое она впала, чтобы пережить последний разговор с Мордекаем.

– Ты взяла то, что я тебе дал? – спросил Мордекай.

– Да.

Он оглядел ее с головы до ног горящими угрозой и восхищением глазами.

– Тебе известна его важность. Береги это ценой собственной жизни. Мне не нужно напоминать, что оно служит единственной цели и должно быть использовано в особом случае.

Заяна твердо кивнула:

– Клянусь жизнью, задание будет выполнено. Дакодес воплотится, и мы будем процветать.

Губы Мордекая скривились в змеиной усмешке.

– Превосходно. Знаю, ты не подведешь меня, Заяна.

Она не стала озвучивать, что делала это вовсе не для него. Не для злобных владык. И даже не ради ее сородичей.

Он продолжил:

– А когда вернешься с победой, больше не будешь носить титул делегата. – Хотя она и ожидала его следующих слов, они не произвели на нее никакого впечатления. Темная фейри не хотела этого. – Ты будешь известна всем как владыка Заяна.

По толпе пронесся ропот, когда собравшиеся услышали его отчетливое заявление, словно это было какое-то грандиозное зрелище. Мордекай нуждался в аудитории, свидетелях. Им это казалось честью. Но Заяна почувствовала лишь тяжесть новых оков и не желала уподобляться таким, как Нефра и другие. Напротив, хотела держаться от них как можно дальше. И представив, что по возвращении присоединится к ним, захотела бежать как можно дальше и быстрее, наплевав на то, что готовит ей неизвестность.

Под пристальными взглядами – кто-то смотрел с благоговением, кто-то с завистью, другие с чистой, пылающей ненавистью – она сделала то, что от нее ожидали. Поклонилась, принимая титул.