Светлый фон
Задняя часть моей шеи горит от эффекта серы, сидящей под моей плотью. Это постоянная боль, которая часто заставляет меня плакать в своей кровате посреди ночи, когда боль становится невыносимой. Однажды я смогу игнорировать ее. Однажды я даже не замечу постоянного жужжания боли, которая рикошетом отдается в задней части моего черепа и вторгается в мои мысли в любое время дня и ночи. Однажды я стану сильной.

Но даже если этот день наступит не сегодня. Я не приду снова последней.

Но даже если этот день наступит не сегодня. Я приду снова последней.

Я делаю рывок, позволяя себе впитать заряд энергии, несмотря на резкую боль у основания черепа — отдающую из-за серы. Мои ноги буквально взлетают над каменной мостовой, и, обогнув угол, я замечаю объект своей победы. Не раздумывая ни секунды, я резко ухожу вбок, взбегаю по наполовину сломанной деревянной доске, прислонённой к стене, и использую её как трамплин, чтобы запрыгнуть на крышу здания справа.

Я делаю рывок, позволяя себе впитать заряд энергии, несмотря на резкую боль у основания черепа — отдающую из-за серы. Мои ноги буквально взлетают над каменной мостовой, и, обогнув угол, я замечаю объект своей победы. Не раздумывая ни секунды, я резко ухожу вбок, взбегаю по наполовину сломанной деревянной доске, прислонённой к стене, и использую её как трамплин, чтобы запрыгнуть на крышу здания справа.

Громкий треск деревянной планки — мое единственное предупреждение, когда слишком слабая планка поддается, но я уже в воздухе. Мои руки хлопают по стене, двумя пальцами цепляясь за черепицу на крыше. Я вздрагиваю, когда чувствую сильный рывок за один из моих ногтей, но я, не колеблясь, поднимаю свое тело вверх, цепляясь за черепицу и используя ту жалкую силу рук, которая у меня есть, чтобы подтянуться до конца.

Громкий треск деревянной планки — мое единственное предупреждение, когда слишком слабая планка поддается, но я уже в воздухе. Мои руки хлопают по стене, двумя пальцами цепляясь за черепицу на крыше. Я вздрагиваю, когда чувствую сильный рывок за один из моих ногтей, но я, не колеблясь, поднимаю свое тело вверх, цепляясь за черепицу и используя ту жалкую силу рук, которая у меня есть, чтобы подтянуться до конца.

Когда я добираюсь туда, перекатываясь по раскаленной крыше и чувствуя, как горит моя кожа при соприкосновении с камнем, который последние несколько часов жарился на солнце, я вскакиваю на ноги, стряхивая боль в руках. Регис уже намного опережает меня, но наша конечная цель уже в поле зрения, и ему все равно придется остановиться, чтобы подняться к ней.