Морщусь, встряхиваю руку и украдкой смотрю на Вадуина. Он по-прежнему наблюдает. Если заметил моё движение, то ничего не сказал. Я возвращаюсь к чистке. Нахожу ещё несколько таких осколков — все одного и того же оттенка бирюзы. Все жалят магией. Вероятно, связано с переворотом карты? Похоже на то… Но я никогда прежде не сталкивалась с перевёрнутыми картами, могу лишь строить догадки. Сомневаюсь, что Вадуин станет отвечать, если я спрошу.
А следующий, кто появляется, точно не пожелает говорить о перевёрнутых картах.
— Что всё это значит? — Голос Каэлиса скользит по ветру, опасный, как кобра. Его глаза сверкают, скользя от меня к Вадуину.
— Я учу её уважению. Она должна понять важность того, чтобы убирать за собой.
— Моя невеста не должна ползать на коленях с тряпкой, — прорычал Каэлис и сделал шаг ко мне.
— Нет. — Я отклоняюсь назад, садясь на пятки. — Ваше высочество, с уважением — нет. — Я хочу уйти, сильнее, чем чего бы то ни было. Хочу последовать за Каэлисом обратно в его апартаменты, рухнуть на его диван перед огромным камином. Попросить любезно, не согласится ли Ревина принести мне высокий стакан горячего, чтобы согреть кости, пропитанные холодом смерти. Может быть, я даже осмелилась бы занять ванную Каэлиса, куда более роскошную, чем всё, что доступно студентке, ради отчаянно необходимой бани. Но я не могу.
— Вот, видите, о чём я говорю, — вмешивается Вадуин, указывая на меня. — Её наглость —
— Профессор Торнбро дал мне задание, ректор, — перебиваю я, обращаясь только к Каэлису. Его взгляд не отрывается от меня. — Я намерена довести его до конца.
Каэлис поджимает губы, но уже через миг лицо принимает нейтральное выражение, прежде чем Вадуин успевает заметить его раздражение.
— Очень хорошо.
Вадуин щурится, глядя на меня. Он не может возразить. Я даю ему именно то, чего он добивается.
Даже если для этого придётся остаться здесь до самой ночи.
Каэлис уходит.
Когда поднимается луна, последние следы крови исчезают с камня. Кел унесли в одно мгновение, словно чемодан. А очистка её следов заняла часы. Но в итоге для меня это стало честью — оказать её памяти такую скромную услугу. Лурен же, вероятно, придётся куда дольше смывать с рук случившееся сегодня.
К этому времени мы с Вадуином оба уже пропустили ужин. Когда последняя влага высыхает под вечерним ветерком, я поднимаюсь, распрямляюсь и направляюсь к нему, опустив глаза. Он давно уже сидит.
Ни благодарности. Ни язвительного комментария. Он не произносит ни слова, пока я прохожу мимо и вхожу в академию.
Глава 33
До возвращения Лурен на занятия прошло три дня. Когда она всё-таки вернулась, то не сказала никому ни слова. Просто утром появилась за своим столом для рисования. Тихая, сосредоточенная. Я отлично заметила, как остальные ученики косились на неё с опаской, их нарочито громкие шёпоты звучали: