Когда я попыталась подойти к ней после урока, она быстро сбежала.

Позже, за ужином, Сорза уставилась на два пустых стула рядом со мной и спросила:

— Ты её сегодня хоть видела?

— Нет. — Я прекрасно понимаю, о ком речь.

— Я тоже нет, — вздохнул Дристин и сжал переносицу пальцами. — Может, оно и к лучшему, что она прячется. Я слышал, кое-кто даже радовался тому, что из претендентов выбыли не один, а сразу двое: мол, Лурен теперь «практически в коме».

— Ублюдки, — тихо бросила Сорза.

Я была целиком согласна с ней. Тому, кто это сказал, очень повезло, что услышал именно Дристин, а не я.

— Мы должны её найти, — сказала я и встала.

Остальные без колебаний оставили еду. Вместе мы отправились к общежитиям. Найти комнату Лурен было легко — на дверях висят наши имена. Но сердце сжалось, когда я увидела табличку.

Под её именем значилось имя Кел.

Я переглянулась с друзьями, затем постучала. Ответа не последовало. Тогда я толкнула дверь и вошла без приглашения. Внутри стояли два сундука, по одному возле каждой кровати. Лурен сидела на краю своей, в темноте, глядя в окно. Она никак не отреагировала на нас. Даже не шелохнулась, когда я подошла ближе.

Её глаза были красными и распухшими, но щеки сухие. Похоже, она выплакала все возможные слёзы — и даже больше. Я слишком хорошо знала, каково это.

Лурен не шелохнулась, когда я села рядом. Сорза устроилась с другой стороны. Дристин прикрыл дверь и облокотился на шкаф.

— Я подумала, будет легче, если наши вещи уже собраны, — голос Лурен был пуст, лишённый всяких эмоций. — Но слуги до сих пор не забрали её вещи, чтобы вернуть семье. Я… — она запнулась, захлебнувшись словами. — Я написала письмо, объяснив, что произошло. Они заслуживают знать.

За эти месяцы, узнав их поближе, я убедилась в своих первых догадках: Лурен и Кел выросли вместе. Я видела, как они почти заканчивали друг за друга фразы. Я могла лишь представить, что за письмо лежит в сундуке Кел.

— Куда ты собираешься? — мягко спросила я.

— В шахту.

— Лурен… — Сорза замялась, не находя слов.

Горькая улыбка тронула губы Лурен. Улыбка смирения. Её веки дрогнули и опустились.