Но на секунду никто из нас не двигается. Тишина кажется возражением. Отказом.

— Спасибо, — произношу я мягко, с ноткой искренности. — Это было… весело. Мне это было нужно.

— И мне, — отвечает он, на этот раз предельно серьёзно. Я невольно задаюсь вопросом, когда у него это было в последний раз. Столь давно как у меня? А может, даже дольше.

Впервые я задумываюсь, каким любовником был бы Каэлис. Не только в постели; это я уже знаю, и ответ очевиден: очень, очень хорошим. Но как партнёр. Как тот, к кому возвращаешься в конце дня. Как тот, кому можно прошептать нежность на подушке. Кто прижмёт к себе, когда мир становится невыносимым…

Я прогоняю эти мысли прочь, направляясь в библиотеку. Нужно держать внимание на следующем шаге — подготовке к Пиру Кубков и моему величайшему ограблению.

Глава 51

Я не могу понять — с Каэлисом теперь стало лучше или хуже. Между нами пульсирует невыносимое напряжение, ощутимое сильнее, чем когда-либо. Когда я прихожу к нему работать, бывают мгновения, когда мне хочется поцеловать его — и я знаю, что он тоже этого хочет. Но, каким-то образом, мы оба больше не пересекаем эту черту. Может быть, мы слишком неуверенны, было ли это действительно разово… или должно было им остаться.

Вероятно, должно. Но я не могу перестать думать об этом. Не могу перестать гадать, сжигают ли его воспоминания и фантомные прикосновения так же, как меня, в его снах и наяву… Представляет ли он мои губы на себе, свои — на мне. Слышит ли во сне звук наших тел, сталкивающихся друг с другом, пока он снова и снова входит в меня.

Я ненавижу то, что хочу этого — хочу его, именно так, как он и сказал. Поэтому сейчас я отдаю холод, ледяную отчуждённость, и Каэлис отвечает тем же. Мы — два бойца на арене, разошедшиеся после первых ударов. Кругами ходим друг вокруг друга, выжидая, кто сделает следующий шаг. Кто сломается и сократит расстояние ради нового раунда.

Это напряжение заставляет меня ёрзать рядом с ним и бегом возвращаться в свою комнату по ночам, радуясь, что теперь у меня есть собственное пространство. Что я могу запереть дверь и, уткнувшись в подушки, позволить руке скользнуть между бёдер, выгибая спину от нарастающего жара. Иногда я позволяю себе тихонько застонать вслух, воображая, что он по ту сторону двери, слушает, и ласкает себя под мой голос.

Только это облегчение позволяет мне днём держать дистанцию и сохранять сосредоточенность.

Мы продвигаемся в подделках. С каждым часом мои линии становятся увереннее. Но по мере того, как дни текут, я всё больше сомневаюсь, достаточно ли этого прогресса. Я начала сверять их не только с памятью Каэлиса, но и с Твино. У нас будет всего один шанс, и этот груз давит на меня всё сильнее.