Каэли вздохнула:

— Только то, что после смерти Ксены Тараксис решила сама отдаться Теутусу, чтобы всё закончить, и заставила сестру поклясться, что та уйдёт и выживет. Что позаботится о Гибернии и о своих творениях. Поэтому Луксия и скрывалась всё это время. — Её большой палец почти бессознательно гладил мои костяшки пальцев. — Она слаба. Её сила была неразрывно связана с сёстрами, и когда они умерли, у неё почти не осталось сил, чтобы вернуться в Кранн Бетад и ждать, в надежде, что пророчество исполнится. Там, рядом с энергией дерева, она продержалась все эти годы. — Из-под её кожи вспыхнули золотистые нити, лаская мои пальцы, вызывая щекотку и тепло, заставляя меня затаить дыхание. Моя Тьма в ответ лизнула её пальцы, довольная. — Наши магии тоже связаны.

— Мы сами связаны.

Она посмотрела на меня, и вдруг её изумрудные глаза снова наполнились слезами.

— Я так скучала по тебе, Аланна’са.

Я крепко её обняла, прижав к себе. Мне было всё равно, как она теперь выглядит — её энергия была прежней, взгляд, её оив. Она навсегда останется моей младшей сестрёнкой.

— И я по тебе, леэки. Ты даже не представляешь как.

Кто-то кашлянул, между нами.

— Значит, — проворчала Орна, — это и есть вторая девочка-демон.

Каэли отпрянула с восторженным возгласом:

— О да! Я так хотела спросить про меч! Можно?

Она протянула руки к рукояти — и мы все одновременно закричали:

— НЕТ!

Сестра застыла с раскрытым ртом.

— Ну что такое? Я обещаю быть осторожной!

— Орна — особенный меч, — объяснил Мэддокс.

Фион хрипло рассмеялся.

— Ну и грёбаный эвфемизм, — хмыкнул Фион.

— Вы не имеете права высказываться! — возмутилась Орна. — Конечно я особенная, но не потому, что терпеть не могу ваши грязные руки на себе!

Каэли выглядела абсолютно потрясённой.