Тогда эти слова наполнили меня теплом — мечтой о том, что кто-то будет бороться за меня так отчаянно. Теперь я знала наверняка: нет ничего, чего бы Мэддокс не сделал ради меня. И это чувство было всесильным.

Я понимала: стоило ему войти в воду — и рьястрада сойдёт на нет. Я смотрела на него и обещала себе никогда не забыть, каким величественным он был, переполненный эмоциями и жгучим желанием защитить меня. Как не колеблясь последовал за мной в Иной Мир. Как был прекрасен во всех своих драконьих ипостасях. Даже когда сомневался в себе — именно это заставляло меня любить его всё сильнее.

Тогда как Пвил, Абердин и даже Фионн относились к его драконьему огню как к угрозе, от которой нужно держаться подальше, здесь, на Огненных островах, он был столь естественен, что никто ни разу не удивился ни его рыкам, ни облику, ни поведению.

Я обязательно напомню ему об этом, когда он полностью придёт в себя.

Я нырнула с головой, улыбнулась и, вынырнув, позвала:

— Идёшь?

Он не колебался ни секунды. Вошёл в самую глубину озера, и я видела, как всё больше чешуи сходит с его кожи. Зрачки дрогнули, холодная вода зашипела на его теле, рога угасли.

Он моргнул несколько раз, янтарь и золото боролись в его взгляде.

Я затаила дыхание.

— Мэддокс?

Он посмотрел на меня. Его глаза скользнули вниз — к разросшимся узам — и губы приоткрылись. Клыки вернулись к обычному размеру.

Я улыбнулась.

— Похоже, ты снова…

Его губы заглушили мои слова. Он рывком притянул меня к себе, разбрызгивая воду вокруг, пока моя спина не ударилась о скалу. Его ладони смягчили толчок, скользнули вниз — к моим ягодицам. Пальцы вонзились, поднимая меня и заставляя раздвинуть ноги.

Когда его бёдра двинулись вперёд, и я ощутила, как его член скользит вдоль меня, я запрокинула голову и простонала:

— Я думала, вода…

Мои слова утонули в сдавленном крике, когда его длина вошла до конца, пока не исчезло даже малейшее расстояние, между нами, пока его тяжёлые яйца не коснулись моего зада.

Вода вздрогнула, и, о богини, это было блаженство. Всё равно, что мы занимались этим больше суток подряд — я растворялась в его руках, мягкая, податливая, царапая его грудь.

Его нос скользнул по моей щеке, коснулся уголка губ.

— Это уже не рьястрад, sha’ha, — прошептал он в ухо. — Это я. Я трахаю тебя.