Отчаяние и боль в его голосе заставили ее замереть на мгновение. Она посмотрела в его напуганное лицо, в расширенные от паники глаза.

– Можно тебя отпустить? Можешь сесть? – мягко спросил он.

Ему было достаточно ее молчания. Видимо, он был готов принять любой ответ, отличный от крика. Он помог ей принять сидячее положение и дал в руки чашку с горячим чаем. Скарлетт моргнула. Сгрудившиеся вокруг Дрейк, Тава и целительница смотрели на нее с ужасом.

– Пей, – велел Кассиус, осторожно касаясь ее ладони. Она поднесла чашку к губам и сделала большой глоток. На вкус чай напоминал лакрицу, имбирь и апельсин. – Еще, – скомандовал Кассиус, и она повиновалась.

Ее веки начали опускаться.

– Она проспит несколько часов, – услышала Скарлетт слова целительницы.

Успокоительное. Ее одурманили. Что ж, хорошо. Она и сама не хочет больше ничего чувствовать. Рев в ушах ослабевал. Она отхлебнула еще чая, который смягчил измученное горло. Кто-то, похоже Дрейк, взял ее на руки и отнес на кровать.

– Кассиус, – шепотом позвала она.

– Я здесь, – тут же отозвался он, и она почувствовала, как кровать просела, когда он лег рядом. – Я с тобой. Спи, Скарлетт. Ты в безопасности.

В безопасности? Она никогда не знала значения этого слова и уж точно не была в безопасности сейчас.

Веда ранит Кассиуса. Нури истекает кровью. Заброшенный кабинет. Принц, мирно спящий у камина. Вонзающийся в сердце Джульетты кинжал. Ее прощальное заверение в любви.

Скарлетт позволила сладкому дурману унести себя, и в ее голове воцарилась благословенная тишина, как в могиле, в которой она хотела бы оказаться.

Глава 36 Сорин

Глава 36

Сорин

Слушая рассказ Скарлетт о событиях злополучной ночи, Сорин чувствовал, как кровь стынет у него в венах. Пламя в камине погасло, и Скарлетт продолжала в темноте, словно опасаясь, что, если замолчит, не сможет закончить. Микейл обошелся с ней чудовищно. В воздухе повисли угрозы и обещания. Неудивительно, что она так страшилась быть увиденной в обществе принца Каллана. Под конец истории огонь так и бурлил в жилах Сорина. Ему с трудом удавалось сдерживать ярость.

– Я не покидала поместье почти три месяца. Если честно, совсем не помню то время. Весь первый месяц я провалялась в постели. Для лорда Тинделла сочинили какую-то историю, в которую он поверил – и позволил мне остаться.