Из меня как будто воздух выпустили. Села, где стояла, в «воздушное кресло», уткнула лицо в ладони. Так, Алина, только не реви! Всё хорошо, слышала? Значит, радоваться надо.

Наверное, я очень качественно отключилась от реальности, потому что не слышала ни шагов, ни голосов, и для меня оказалось полнейшей неожиданностью, когда кто-то поставил меня на ноги. Я схватилась за этого «кого-то», подняла голову. Аяр!

— Ты… ты! Цел? — не знаю, какого усилия воли мне стоило не начать его ощупывать прямо здесь.

— Алина⁈

Я жадно смотрела ему в лицо, выхватывая почему-то отдельные, неважные детали: ссадину на лбу, красный след на переносице, будто от очков, ранку на губе — прокусил, что ли? Да какая, к чертям, разница, главное — жив, цел, со мной. Со мной?

Так. Похоже, я знаю ответ на вопрос Ринара: чего же хочу я сама.

— Ты здесь откуда взялась? — изумленно спросил Аяр.

Я глубоко вздохнула, медленно выдохнула и попыталась улыбнуться. Кажется, не очень получилось.

— Тебе честно или правильно?

— Что?

— Ответить тебе, спрашиваю, честно или правильно?

Он смотрел жестко и устало, и мне вдруг невыносимо захотелось обнять, прижаться, поцеловать. Сказать: «Ну и дурень же ты, мой крутой космический волк! Совершенно невыносимый дурень!»

А он медленно, будто сил не осталось шевелиться, провел рукой по лбу, потер ссадину, поморщился — и сказал:

— Честно, конечно.

— Ринар привез, откуда еще, сам подумай.

Хмыкнул:

— А если правильно?

— А правильно — вот так, — я привстала на цыпочки и крепко обхватила его за шею, даже руки в замок сцепила. — Не хочу тебя отпускать. Знаю, придется. Но и ты знай, помнишь, надо возвращаться? Я буду ждать. Всегда. Отовсюду. Возвращайся только, слышишь?

Тут бы самое время для красивого поцелуя, но я уткнулась лицом в его плечо, в рубашку, пропахшую потом и почему-то горячим металлом, и самым что ни на есть глупейшим образом разревелась. Аяр нежно гладил меня по голове, перебирал волосы — и, зараза, молчал, и я, наверное, поэтому никак не могла успокоиться. Пока он не вздохнул как-то особенно глубоко, уселся, усадив меня на колени — на ручки, как маленькую, ну что за невозможный мужчина! — и…

И я подумала, что ослышалась, потому что этот тип невыносимый спросил: