Телеграмму в уезд пока рано слать. Фроська — сомнительный источник информации, могла и напутать, а без фактов не дело почем зря шум поднимать.

И понял — нужно ехать в Рябиновку самому и самому убедиться в наличии тифа. Понял — и тут же начал собираться. Открыл саквояж, проверил склянки — йод, спирт, хинин, всё, что могло пригодиться. Слабый конечно набор, но выбирать не приходится.

Вышел на улицу, закрепил саквояж на багажнике мотоцикла.

Мотор железного коня кашлянул, зарычал, выплюнув облако дыма. Пора было отправляться на встречу неизвестности.

* * *

Дорога, узкая и ухабистая, вилась змеей через поле. Ветер, ледяной, как сталь, хлестал лицо, пробираясь под воротник. Осень наступала на Зарное, уверенно отвоевывая территории, погружая их в грязь и промозглый холод.

Поле довольно быстро кончилось, лес обступил дорогу плотной стеной. Стало заметно холоднее и сыро. Дневной свет, серый и слабый, тонул в чаще, и тишина, нарушаемая лишь рёвом мотора, давила на мозги.

Парень гнал мотоцикл и тот злился под ним, не желая ехать в такие дебри. Доктор и сам не горел желанием ехать сейчас в Рябиновку — дел в Зарном хватало. Но нельзя бросать село, которое нуждается в помощи. Если там и вправду есть больные с тифом, то нужно принять ряд мер, чтобы не допустить распространения болезни.

Мотоцикл зарычал громче, натужней. Иван Палыч даже удивился — никогда так мотор не работал. А тут…

Из выхлопной трубы раздался хлопок, мотоцикл совсем по-человечески закашлялся, потом чихнул и… заглох.

— Что за черт⁈

«Дукс» дёрнулся и встал, колёса увязли в земляной каше. Тишина леса, густая и тяжёлая, сразу же навалилась, как могильная плита.

Иван Палыч, выругавшись, спрыгнул. Включил зажигание, принялся заводить мотор. Но тот упорно не хотел работать.

«Бензин закончился⁈ — парень проверил. Нет, горючего хватало. — Тогда что? Свеча? Карбюратор? Тут людей не знаешь чем лечить, а еще техника капризничает, ломается!»

Этого еще не хватало.

Иван Палыч в сердцах стукнул кулаком по рулю. Огляделся. Что делать? Идти пешком? Рябиновка в пяти верстах, пешком — часа два, с саквояжем — дольше. Еще светло, но скоро и темнеть начнет. Возвратиться? Не хотелось бросать технику. Но делать нечего. Возвращаться — не вариант. Нужно дотопать до Рябиновки, осмотреть больных, а потом попросить помощи с мотоциклом — взять хотя бы телегу, перетащить транспорт обратно до Зарного, где они с кузнецом дадут ума движку.

Иван Палыч двинул дальше по дорожке.

Саквояж бил по бедру, как маятник, отсчитывающий минуты. Тяжелый, зараза.

«Вот тебе и железный конь! Не ломается, не подведет!» — ворчал доктор, пробираясь вперед.