— Еще ветки эти!
Незапланированная прогулка не приносила радости. Еще бы! В такую погоду хозяин собаку не выпустить, а тут…
Низкий, гортанный рык, едва уловимый, но острый, как лезвие, заставил замереть и забыть мгновенно обо всем. Парень остановился. Рука невольно сжала ремень саквояжа.
Рык повторился.
Иван Палыч медленно повернул голову, взгляд скользнул по теням. На тропе, в десяти шагах от него, стоял волк. Матерый.
Пепельная шерсть вздыбилась на холке, желтые глаза, похожие на огоньки керосинки, не мигая наблюдали за человеком.
Волк оскалился. Тягучая ниточка слюны медленно свесилась с нижней губы. Уши, вздыбленные, настороженные, улавливали каждый шорох и едва заметно подрагивали.
Вот ведь…
«Скальпель! — блеснула мысль. — В саквояже есть скальпель! Им можно отбиться!»
Конечно, это было безумием — выходить на волка с одним скальпелем. Но лучше попытаться использовать этот маленький шанс, чем смиренно погибнуть от клыков зверя.
В лесах Зарного волки были не редкостью, особенно в голодные зимы, когда добыча уходила глубже, человек в такие моменты становился целью. Этот зверь, чувствующий приближение суровой зимы, наедался мясом впрок. И одинокий заблудший человечишка был идеальной добычей для него.
Иван Палыч с трудом подавив страх, выпрямился. Нельзя показывать зверю, что боишься его.
Волк зыркнул на человека, угрожающе, прямо в глаза.
Доктор не отвел взгляда.
Битва началась без слов, без движений — только взгляды, как клинки, скрестились в морозной тишине. Парень знал: бежать нельзя, кричать — еще хуже. Волк, чуя слабость, бросится, а его клыки разорвут быстрее, чем пуля.
Иван Палыч шагнул вперёд. Медленно, очень медленно.
— Пошёл прочь. — Также медленно прорычал доктор, не отводя взгляда.
Волк дрогнул, его уши прижались, но он не отступил, его лапы, широкие, как лопаты, вмяли грязь. Прыгнет? Или нет?
Стоять, не дергаться! Не подавать страху. А если прыгнет, то…
Парень понимал, что не успеет выхватить скальпель, но намеревался уклониться от выпада, а уж потом лезть за оружием. И драться. До последнего.