Бейнс играет бровями и показывает неприличные жесты.
– Что-то новое, – твердо повторяет Рэйнальт, игнорируя друга. – Но она определенно к тебе неравнодушна.
Его взгляд невольно находит Линед, которая ужинает в нескольких столах от нас с остальными командирами.
– Судя из рассказа, она достаточно женственна, – возражает Бейнс. – Не вижу причин, чтобы ты не мог переспать с ней и покончить с этим.
– Все не так! – возмущаюсь я.
Бейнс сгибается пополам от смеха.
– Ага, черта с два, – фыркает Рэйнальт.
Я заливаюсь краской и пинаю ножку стола. В голову закрадывается воспоминание о нашем поцелуе в лесу – как ее грудь прижималась к моей, как ее ладони закрывали мне уши, чтобы я не слышал музыку древесных сирен. Я с усилием отделываюсь от него.
– Это не важно. Мы больше никогда не увидимся. Да и вообще, суть в том, что лес опасен. Никто не выживает среди деревьев, если только они сами того не хотят. Никто не выстоит против Гвиден и ее дочерей. Мы можем тренироваться сколько влезет – это не поможет.
Рэйнальт снова становится серьезным и сосредотачивает на мне взгляд.
– Что будешь делать, если война короля приведет нас к твоей сирене? Ты будешь бороться с ней?
– Это мой долг перед Тарианом.
Бейнс качает головой.
– Не уверен, что ты сам знаешь, кому ты и что должен.
Мысли о Серене уже не беспокоят меня так, как раньше. Я размышляю об этом, пока в очередной раз тщетно пытаюсь встретиться с отцом и обхожу холм на пути ко двору кухни.
Но стоит увидеть Бедвин, как мне приходит ответ. Она может дать мне гораздо больше. С ней я чувствую родство, которого у меня бы никогда не было с Сереной.
Она человек. Она добрая.
Она не монстр.
Древесная сирена совершенно вылетает у меня из головы, когда я забираюсь на стену вместе с Бедвин и фантазирую, каково было бы ее поцеловать, пока мы общаемся и смеемся под звездами.