Мы танцуем во дворе под музыку, льющуюся сверху. Двигаемся в паре так же плавно, как тогда на холме. Интересно, вспоминая ту ночь, чувствует ли он что-то еще, кроме отвращения?

Музыка подходит к концу – вероятно, оркестр берет перерыв, – но мы продолжаем танцевать на каменной дорожке между корытом с отходами и стеной. В небе появляются звезды, но здесь они не такие яркие, как на нашем холме в лесу.

Оуэн притягивает меня еще ближе, пока его грудь не прижимается к моей. Его сердце бешено колотится. Мы смотрим друг другу в глаза, и за секунду перед тем, как он наклонится и поцелует меня, я отхожу.

«Если еще раз попадешься мне на глаза, я тебя убью».

– Прости, – осекается он. – Я думал…

– Не извиняйся.

В горле встает ком. Грудь что-то сдавливает. У моих ног, в трещине между камнями, поднимается росток. Не может быть! Я не могу превратиться в сирену у него на глазах, когда он только что собирался…

– Оуэн. – Я подхожу и снова беру его за ладонь. – Пожалуйста, не извиняйся.

Он улыбается и поднимает свободную руку, чтобы погладить меня по щеке. Я льну к нему.

Мы непроизвольно начинаем снова танцевать. И пока мы кружимся по дворику, в щелях между камнями пробиваются другие ростки. Надеюсь, он ничего не заметит. И в то же время надеюсь, что заметит.

Оуэн больше не пытается меня поцеловать.

* * *

Оуэн уходит поздней ночью, а я возвращаюсь во дворец, в котором по-прежнему играет музыка.

Когда иду по коридору, кто-то хватает меня за руку и тянет через дверной проем.

Вокруг вспыхивает свет, освещая маленькую комнату, хотя никто не чиркал спичкой. Моя кожа вибрирует от электричества.

Горло сдавливает смрад разложения.

Я поворачиваюсь лицом к Пожирателю Душ и не чувствую биения собственного сердца.

Он возвышается надо мной: такой высокий, худой. Его душа угасает, в ней почти не осталось искры. Но его сила древняя и могущественная. Могущественнее моей. Возможно, даже могущественнее мамы.

Я забыла, что когда-то он был человеком. Но хоть мы оба сейчас в человеческом облике, эти тела нам не принадлежат.

Он отпускает мою руку. Я чувствую все места, где его пальцы прикасались к моей коже, как гнилые участки на упавшей ветви.