– Ну? Это оно?

Брисеида прислушалась к голосу отца. Папа нервно смотрел в окно современного офиса, в котором они только что оказались.

– Брисеида, – повторил он, не оборачиваясь, – не теряй времени. На этом листе написано о тебе?

Брисеида почувствовала, что ее тошнит. Она приложила большие усилия, чтобы сосредоточиться на документе, лежащем на столе. Почерк врача был едва разборчив.

– Я не уверена, здесь написано про Пьера Ба… Бо…

– Так, давай еще поищем в другом месте.

В два шага отец настиг ее, схватил за руку и потянул к портрету.

И вновь мучительная боль.

Когда все стихло, Брисеида оказалась у портрета Альфреда, висевшего в приемной, где доктор Мулен впервые рассмотрел красное пятно на ее шее. На этот раз врач стоял в дверях и разговаривал с медсестрой, держа в руке какой-то документ. Его черты лица были очень четкими, но лица медсестры и нескольких людей, сидевших в пластиковых креслах, были размыты страшным пятном.

– Сколько времени? – спросил Люсьен, стоя рядом с дочерью.

– Два часа ночи, наверное, – вяло прошептала Брисеида, указывая на часы. – Пока еще ночь.

– Нет, этого не может быть, – рассердился Люсьен, обхватив голову руками, – уже слишком поздно. Где это проклятое письмо?

Брисеида подошла к доктору, который, как и в первый раз, казалось, совершенно не замечал ее присутствия, и подтвердила кивком, что в документе о ней ни слова.

– Попробуем еще раз, – сказал ее папа.

Тошнота вернулась к Брисеиде еще до того, как он схватил ее за запястье. Люсьен еще четыре раза провел ее через картину. Четыре раза она читала документы через плечо доктора Мулена, и отец тянул ее к портрету Альфреда Рише, как только было определено содержимое. Брисеида больше не могла этого выносить. Девушка снова встала перед седьмой картиной, а на глазах были слезы. Отец и дочь оказались в вестибюле больницы.

– Остановись… Нужно остановиться… – стонала девушка, падая на колени. – Я больше не могу. Моя голова взорвется…

Подавив раздраженное ругательство, ее отец опустился рядом, чтобы помочь ей подняться.

– Брисеида, я знаю, тебе очень тяжело. Но это наш единственный шанс на победу. Значок херувимов развеялся, и, чтобы получить второй, придется вернуться в Цитадель в студенческой плоскости, как и в первый раз, когда ты туда попала. А это невозможно. Когда ты очнешься в Греции, я не смогу вернуть тебя обратно, чтобы исследовать больницу или даже Цитадель, понимаешь? Возьми себя в руки!

Пара блестящих туфель остановилась возле Брисеиды. Она подняла глаза и увидела доктора Мулена, прижимающего к груди какие-то документы. Он наблюдал за темным углом, где по другую сторону большой овальной стойки администрации копошилась небольшая группа людей с затуманенными лицами. Мужчина взглянул на портрет доктора Альфреда Рише, висевший прямо над Брисеидой, и подошел к стойке, чтобы положить стопку бумаг. Люсьен потянул дочь за собой и пошел следом за доктором.