С момента их прибытия в Китай она слышала китайский язык только один раз. Ей потребовалось много времени, чтобы осознать это, поскольку она не представляла, что такое возможно. Птица, которая говорила, не понимая ни слова из того, что говорит, была их единственным шансом услышать слова поэмы Менга на китайском языке.

Бедная птица все еще была заперта в клетке под полкой с опрокинутыми свитками. Она хлопала большими черными крыльями и трясла желтой головой, перепрыгивая с места на место. Полка была слишком тяжелой, чтобы Брисеида смогла освободить клетку.

– Schweige der Vogel! Schweige der Vogel![2] – щебетала птица, когда Брисеида протянула руку через маленький проем клетки, чтобы поймать ее.

– Не дури! – прорычала она. – Я пытаюсь вытащить тебя отсюда!

Наконец Брисеида поймала птицу, но она оказалась больше, чем она предполагала. Ей понадобились обе руки, чтобы удержать ее на месте. Девушка порылась в разбросанных свитках в поисках чего-нибудь подходящего, наконец отцепила свой шелковый поясок и обмотала им птицу. Брисеида только что завязала двойной узел, когда ее взгляд упал на открытый блокнот, который оказался между свитками, с которыми она небрежно обращалась.

Бенджи написал предложение на последней странице:

Я знаю, кто Нил Куба.

Затем под ним несколько стрелок переплелись, направляя буквы для формирования нового имени:

Н И Л К У Б А Л Ю С Ь Е Н Б А

Брисеида резко перевернула страницу. Текст продолжался:

Конечно, я просто рассуждаю, но я не могу не думать, что отца моей умершей подруги, Брисеиды, звали Люсьен. Он был известным физиком до того, как потерял рассудок. Как раз такой человек, чтобы толкать речи Нила Кубы. Я также помню имя матери Брисеиды: Анни.