В глазах Фу Цзи блеснула искра любопытства.

– Архетипы по-прежнему непредсказуемы…

Менг взглянул на Брисеиду, потом на сына.

– Бай – причина, по которой Альфа стали бояться Брисеиды? И ты все узнала благодаря ему, Брисеида? Лучше не бывает! Все это мы уже видели…

Она поднялась, как только надела брюки. Фу Цзи подошел к ней:

– Спасибо, – сказал он, – ты оказалась права и указала на мою ошибку. Я надеюсь, что однажды ты тоже сможешь найти своего отца. И я надеюсь, что ты сможете понять, почему он так поступил.

– Что ты знаешь о нем? – спросила она, ее сердце бешено колотилось.

– Ничего, чего бы ты не знала сама.

– Так что ты знаешь обо мне?

– Прости, я не могу тебе ничего сказать, не рискуя нанести еще больший ущерб.

Под глазами появились большие темные круги. Голос смягчился, избавившись от высокомерия Элиты, но он не приобрел прежней легкости и беззаботности. Та, что была в его жизни до Цитадели.

– Что ты теперь собираешься делать, Фу Цзи?

– Я найду способ заставить канцлера Ли поверить, что мой отец сбежал сам. А потом я пойду просить императора от имени женщин семьи Чу. Ло Шэнь заслуживает лучшего, чем жизнь в рабстве.

– Мне так жаль, это все наша вина…

– Фу Цзи – способный мужчина, он справится, – сказал Менг, взяв сына за плечи, чтобы поцеловать его в последний раз.

– На этот раз я тебя не разочарую.

– Ты никогда не разочаровывал меня, сынок.

Энндал и Оанко привязали Леонеля, находившегося без сознания, к спине Энея. Лиз яростно протестовала: спартанец никогда бы не сумел пересечь реку между двумя натянутыми канатами с таким грузом на спине.

Но ему это удалось.

Брисеида не стала противиться, карабкаясь вперед, протискиваясь между канатами, ее взгляд был прикован к рукам, чтобы не думать о бурных волнах, бушевавших менее чем в метре под ее ногами.