— Я не хочу говорить это вслух, Тина, — многозначительно сказал дракон. — Мы не знаем, кто нас здесь слушает.

Я с опаской оглянулась. Он прав. Обман может слушать нас. Тень нас слушает. Даже у камней могут быть уши. Северин приложил палец к губам. Затем сбросил вещи на землю. Застыл, склонив голову и закрыв глаза. Что он делает? Какой-то магический фокус? Я молча наблюдала за ним, не вмешиваясь.

Минуту-другую ничего не происходило. А затем земля вдруг мягко содрогнулась под ногами. Я вскрикнула, пугаясь.

— Северин!

Земля снова затряслась, раздался треск, и в раскрывшейся трещине рядом с нами показалась магма.

ГЛАВА 49. Мост Окаянных Душ

ГЛАВА 49. Мост Окаянных Душ

Я молился. Часто ли это делал? Очень редко.

— Боги устроили этот мир и передали его людям, драконам, магам и ведьмам. Теперь мы в ответе за него. На нас лежит ответственность, нам решать, как вести дела, нам принимать тяжелые решения. И, как ты понимаешь, с магических существ спроса больше. Именно поэтому драконы стали правителями мира, говорил отец.

Он был прав. Вряд ли боги будут участвовать в каждом мелком событии нашей жизни. Уверен, что нет. Но оказалось, что даже спасение мира они переложили в наши руки. Справедливо ли это? А вдруг взгляды на справедливость у нас с богами разные?

Я молился Каррилу. Делал я это впервые. Бог огня, прародитель драконов, он был просто обязан помочь нам. Но даже в своей молитве я соблюдал сдержанность — не умолял, не угрожал, а говорил как с равным себе, как со старшим родственником, которого просят помочь в трудную минуту, не теряя своего достоинства. В конце концов, боги должны быть заинтересованы в том, чтобы спасти мир от разрушения.

И он ответил мне.

Земля дрогнула, так что я зашатался, подхватил под руку вскрикнувшую Тину, прижал к себе, готовясь защищать от новой опасности, какой бы она ни была.

— Что происходит?

Но я не ответил Тине, потому что не был еще уверен до конца. А вдруг бог просто сердится на меня, вдруг я ненароком оскорбил его?

По земле зазмеился разлом, похожий на узкую полосу, в конце он растроился, а затем из трещины показался жидкий огонь. Такой, какой течет из жерла проснувшегося вулкана. Но он не хлынул наружу, а, едва наполнив трещину до краев, стал затухать, багроветь, покрываться коркой. Обжигающе горячий, он горел ослепительно в ночи.

— Северин, что это? — продолжая держаться за меня, залепетала Тина.

— Это знак, — наконец выдохнув с облегчением, улыбнулся я. — Бог ответил мне.

— Какой бог?

— Каррил.