— Что за дело моим домочадцам и гостям до моей личной жизни?

— Личная жизнь правителя герцогства не может не касаться всех, — возразил маг.

— Ваша милость! — резко сказал я. — Вам не кажется, что вы суете свой нос не в свое дело?

Я редко употреблял титул при общении с магом. Титул, которым я же его и наградил. Вместе с роскошным поместьем и ежегодным щедрым жалованьем. И лишить всего этого я тоже мог в один момент. О чем маг знал. Поэтому обращался я к нему официально только тогда, когда хотел об этом напомнить. Лицо Жерара вытянулось, но в глазах продолжал гореть огонек упрямства.

— Ваша светлость! Однажды вы оказали мне честь, дав… нет, не титул виконта, а звание друга. И его мне очень не хочется потерять. Но и молчать я не могу.

— Когда дело касается ведьм, ты пристрастен, Жерар, — мягко укорил я его.

Грустная история семьи моего мага была мне известна. Его отец ушел от жены, влюбившись в ведьму. Впрочем, мать Жерара считала, что ведьма околдовала ее супруга и сделала это с корыстью. Хотя какая корысть была влюблять в себя не слишком успешного и довольно слабого мага, мне было неясно. И деньги, которые тот зарабатывал, все отдавал бывшей жене и сыну.

Но, воспитываемый брошенной и обиженной женщиной, Жерар с детства впитал материнскую ненависть ко всем ведьмам. Он хорошо управлял своей неприязнью, стараясь ее не показывать другим, но от меня не скрывал.

— Я бес-пристрастен, ваша светлость, — отпарировал маг. — Это как раз вы пристрастны. А эта вертихвостка пытается вас обольстить. Строит глазки, кокетничает, наряжается. Держу пари, что будь у нее возможность, она бы уже оказалась у вас в постели…

— Жерар!

— Наконец вспомните вашего прадедушку герцога Леринора. Он пригрел змею на сердце. Взял на службу, обласкал, осыпал золотом. А она околдовала его. Стала морить герцогиню. Именно поэтому герцог Леринор запретил своим потомкам жениться на ведьмах. И даже брать их на службу.

— Прадедушке не повезло. Но это не значит, что все ведьмы…

— Все ведьмы такие! Алчные! Лживые! Продажные! Распутные! Твари с изнанкой вместо души! — с жаром перебил меня Жерар и смутился от своей бестактности. — Простите мне мою горячность, ваша светлость! Впрочем, вы же не отмените закон вашего прадедушки?

— Почему нет?

— Ваша светлость! — пришел в ужас маг.

— Все, Жерар! — грозно сказал я магу. — Закончим этот разговор! Если мне потребуется совет, я к тебе обращусь. Как к другу. Если будет нужно. А моему придворному магу я бы порекомендовал вести себя посдержанней.

— Слушаюсь, ваша светлость! — поклонился маг, опуская глаза, в которых продолжал гореть огонек несогласия.