Светлый фон

Инженер Империи. Дальний Рубеж

Инженер Империи. Дальний Рубеж

Глава 1

Глава 1

 

Гробовая тишина вокруг… И только старательное тарахтение мотора нашего автомобиля ударяло по ушам.

Из окна машины, в которой нас везли, казалось, что поселение Пытовка умерло задолго до нашего приезда.

Покосившиеся хибары, грязные безлюдные улицы и редкий частокол говорили сами за себя.

— Мишенька, неужели нам теперь здесь жить⁈ — поразилась сестра. Чернобровая девушка, без пяти минут женщина, в воздушном синем платье. Память подсказывала, что она привыкла жить в сфере софитов и вечного драйва, но никак не ковыряться в земле на отшибе империи, куда и зверь с неохотой заходит.

— Не просто жить, а поднимать производство и сельское хозяйство. Теперь это наша земля!

Даже ещё не въехав во внутренний круг поселения, я стал прикидывать различные варианты, как лучше выстроить работу. Но многое, конечно, зависело от вводных данных.

— Здесь хоть связь ловит? — продолжала гнусавить сестра. — Или нам теперь на письма и почтовых голубей переходить?

— Маша! — наконец-то не выдержала матушка, женщина средних лет с пучком чёрных волос на голове и в коричневом платье, сидевшая спереди.

Сестра проворчала себе под нос что-то невнятное, насупившись, как обиженный ребёнок, и замолчала.

Тем временем, мы въехали в само поселение. И изнутри оно показалось в ещё более удручающим виде, чем казалось со стороны.

— А где все люди? — поразилась Маша, прильнув к окну и пытаясь высмотреть хотя бы кого-то.

— В домах. Они не рады нам, мы для них чужаки, — пояснил я.

В своём мире на заре построения собственной империи мне часто приходилось бывать в подобных захолустьях, где законы переставали действовать, поскольку за их исполнением некому было следить. И люди там всегда оказывались обозленные и враждебно настроенными к чужакам, хотя между собой они прекрасно ладили. Видимо, общая беда сближала их.

— Надеюсь, они нас не того… — сестра склонила голову вбок, вытащила язык и обвив невидимой верёвкой вокруг шеи сдернула себя, показав пантомиму повешения.

— Нет, — ухмыльнулся я. — Я им не позволю.