«И когда ценность человеческой жизни стала такой ничтожной?» – отстранённо подумал Митя. Двое суток без сна и несчётное количество кружек кофия, с одной стороны, притупили физическое восприятие, а с другой – обострили эмоции и чувства. Слова и образы вызывали почти болезненное раздражение.

Или это жертва тому виной? Митя в очередной раз поразился тому, насколько филигранно Визионер смог передать нужное настроение, оперируя лишь мёртвым телом и масляной краской. После смерти Ирина выглядела такой лукавой, озорной и милой. Красиво. Чёрт возьми, при всей чудовищности произошедшего это было красиво. А деловитая женщина с карими глазами всё твердит про деньги. Ну как так?

– По закону я вообще могу опечатать место преступления до окончания расследования. Боюсь, вы считаете не те убытки, Елена Алексеевна.

– Закрыть мастерскую было бы крайне неразумно. Вы полагаете, я просто бесчувственная экономка? Это не так. Я набожная женщина. Пока вы тут рыскали, я сходила в храм Святого Орхуса и помолилась за упокой души Ирины. И девочек успокоила, предложила им в складчину оплатить похороны. Родных-то у покойной не было. Мы всё сделаем как надо, вы не сомневайтесь. Все нужные обряды проведём, проводим как полагается.

«Истинная прихожанка, – размышлял Митя. – Набожная, благочестивая, усердная». В своём детстве он на похожих насмотрелся вволю. Есть такая порода прагматичных и праведных женщин, что прикрывают равнодушие и безразличие к чужому горю молитвами, поклонами и чётким соблюдением ритуалов. На деле им всё равно.

Управляющую вдруг захотелось схватить сзади за шею, протащить через низкую дверь в это мрачное помещение, поставить перед трупом и заставить смотреть в упор. Наклонить её прямо к лукавому лицу с круглыми голубыми глазами и орать в ухо: «Смотри! Смотри, сука! Эта девушка была живой ещё вчера! Двигалась! Говорила! Хотела жить! Рожать детей! Да она и сейчас мёртвая выглядит живее тебя!» Интересно, расслабит ли управляющая тогда свою высокомерно поджатую челюсть или будет трусливо скулить и пускать сопли?

Видение было настолько чётким, что Митя непроизвольно сжал кулаки. По телу прокатилась волна ярости. Стоп. Не на ту направляешь гнев. Не она убийца. Остынь, Самарин. Сыщик перевёл взгляд на группу кружевниц, сгрудившихся неподалёку. Они обнимали подругу, которая обнаружила труп, что-то тихо шептали и передавали друг дружке носовые платки и воду. Хорошие девчонки. Юные, искренние, наивные. Конечно, они скинутся из своего скудного жалованья, чтобы достойно похоронить подругу. Хотя той же хозяйке или управляющей ничего бы не стоило взять эти траты на себя. Бешенство отхлынуло так же быстро, как и возникло, уступив место глухому раздражению.