Пока люди разгружали повозки, Раиса уже мысленно составляла план: «Сено — в амбар. Ткани — под навес, чтоб не отсырели. Корову — в хлев. А я — на печку, желательно до весны». Но, увы, никаких каникул судьба не предусмотрела.

— Мирослава! — окликнула она. — Ты обещала список нужных мне семей!

— Да тут они, хозяйка, сами под колёса лезут! — хохотнула та, подзывая к себе двух женщин, крепких, в платках, с тремя ребятишками и заплечными мешками. — Бабы добрые, детишки ручные. Мужья — плотники. Даже курицам пшено давать умеют без понуканий.

Раиса внимательно глянула на женщин. Глаза усталые, но лица — не затравленные. Надежда у них ещё жила.

— Жить в домах умеете?

— Умеем, госпожа, и печь топить, и лапти плести, и пшено молоть. Мы тихие, не склочные. Вы нас в дело возьмите, а мы вас — в почёт, — ответила старшая с поклоном.

— Беру, — коротко кивнула Раиса.

Она уже шагнула было к дому, когда услышала знакомое мурлыканье где-то под окнами. Осторожно заглянув за угол, она застыла.

На бревне, словно два старика на завалинке, сидели домовой и кот Баюн. Домовой — в поношенном кафтане, с поясом из льняной верёвки, и ушастой шапке, съехавшей набок. Кот рядом — толстый, солидный, хвост в развалочку, глаза полуприкрыты от удовольствия. И оба… перешёптываются.

— Ну что скажешь, Гниляй? — мурлыкнул кот, почесав ухо задней лапой.

— Скажу тебе, Баюн, не баба — огонь. Не успела порог переступить — уже список составила, лопату ищет и травник требует. С ней в баню ходить — только с подстраховкой.

— Ага, а ты видел, как она на Мирославу смотрела? Пронзительно. Словно Мирослава ей не служанка, а кандидат в жертву.

— Не-не, — отмахнулся Гниляй. — У этой в глазах тоска и злость. Значит, жить будет долго. И других заставит.

— А ты что думал? Нам что, снова какого-нибудь пьяницу да бабы-хныкалку подбрасывать будут? Эта — выдюжит. Я даже хвостом чую: князь её боится.

— Хе-хе-хе… Вот бы она узнала, как ты ночью под одеяло к ней хочешь залезть — мол, печку прогревать!

— Это я для наблюдения! — оскорбился Баюн. — А вдруг она с приветом? Мало ли… Проверка на мяукабельность.

— Вот и проверишь… под сапогом! Я видел, как она дрова носила — не пожалела ни себя, ни полешка. Вдарит, так сразу на Свароговы круги влетишь!

Баюн хмыкнул:

— А всё же хороша. Ровная. Не скиснет от беды, не зазнается от похвалы. Коль ещё и с добром — в доме будет тепло.

Раиса едва сдержала улыбку. Присела под окном, прислушиваясь.