Глава 21.

Он ушёл. Не просто из комнаты, а из дома. Из её жизни, оставив за собой лишь сквозняк. Куда? Она не знала. Она вошла в спальню Дориана и упала на кровать, чувствуя, как ледяная, звенящая пустота окутывает её, сдавливает грудь, вытягивает воздух из лёгких. Ей было физически больно. Жгуче, невыносимо больно.

Лив лежала в темноте, свернувшись калачиком, сжавшись в комок, часы казались вечностью. Её мысли метались, как загнанные в клетку звери, а сердце болело ноющей, тупой болью. Она любила его, но эта любовь душила её, забирала её. Ей не хотелось уходить. Не хотелось рвать эту связь, даже если она отравлена. Не хотелось терять его. Но она понимала – ещё немного, и она потеряет себя. Ещё немного, и его власть над ней будет всецелой, а она сама превратится в безвольную тень той Лив, которой когда-то была. В безликий фантом, которым можно будет управлять одной лишь мыслью.

Вдруг она услышала звук. Знакомый шум двигателя, приближающийся к особняку. Он вернулся. Её сердце подскочило к горлу, бешено колотясь с немой надеждой. Тонкий, хрупкий луч света пробился сквозь мрак отчаяния. Может быть, он передумал? Может быть, он понял?

Может, эта ночь была лишь чудовищным сном?

Дверь в холле хлопнула. Но вслед за его шагами она услышала другой звук. Женский смех. Звонкий, беспечный, совершенно человеческий. Слишком живой. Лив замерла, её тело напряглось, каждую мышцу свело судорогой.

— А ты забавный, Дориан, — звонко произнёс женский голос, звучащий так легко, так свободно. — Я и не знала, что у тебя есть чувство юмора. Думала, вы, филантропы, все такие... пафосные.