Её мир рухнул. Но на обломках этого мира зародилось новое чувство. Не страх. Не отчаяние. А чистая, кристальная ярость.

***

Лив не помнила, как добралась до особняка. Мир вокруг неё расплывался, превратившись в пятно безумной ярости, которая жгла её изнутри.

Она даже не сняла плащ, ворвавшись в дом, её сердце отбивало бешеный ритм в груди, угрожая разорваться.

Он ждал её. Сидел в гостиной, всё так же небрежно откинувшись на спинку кресла, с бокалом чего-то тёмного в руке. Его идеальный профиль был обращён к окну, за которым сгущалась непроглядная ночь, и в этой его спокойной, почти небрежной позе Лив увидела квинтэссенцию его манипулятивной натуры. Он ждал её реакции, ждал, когда её эмоции взорвутся, чтобы насладиться своей властью.

— Ты пришла, — произнёс Дориан, даже не повернув головы, его голос был низким, бархатным, каким-то пугающе спокойным. — Быстро же ты справилась со своим «паломничеством». Надеюсь, святой отец не слишком утомил тебя своими нравоучениями? Или, быть может, он поведал тебе что-то... новое?

Лив задохнулась, ноздри раздувались, а глаза горели неприкрытой яростью.

— Новое?! Ты смеешь спрашивать меня об этом?! — Её голос сорвался на крик, переходя в высокий, надрывный визг. Она шагнула к нему, её руки дрожали, сжатые в кулаки. — Ты... ты лжец! Ты мне лгал! Всё это время... всё это время ты знал! Знал о сыворотке! Она всегда была у тебя, не так ли?! Ты просто играл со мной! Манипулировал!

Дориан медленно повернул голову. На его лице не дрогнул ни одна мышца. Он смотрел на неё с тем же ледяным, чуть насмешливым спокойствием, которое так выводило её из себя. В его глазах не было ни удивления, ни вины. Только абсолютное, совершенное безразличие.