– Зачем? – спросил Тхингалл.

– Оказать помощь в его освобождении силам Сопротивления. Ульфрику были раскрыты проблемы, с которыми наша группа неоднократно сталкивалась, однако, он отрицает всё. Его внимание, его взор пал лишь на эту войну. И чем быстрее она завершится, тем быстрее мы сможем подготовиться к новой, более кровопролитной войне.

– Ты что-то знаешь? – спросил Тхингалл, чуть склонив голову и стараясь поймать взгляд Ахаз’ира, однако каджит смотрел только на таверну, в которой было тепло и шумно.

– Наверняка не знаю, – сказал Ахаз’ир. – Но многое увидел и понял исходя из того, что увидел.

– Тогда расскажи мне, где вы были всё это время, – попросил Тхингалл.

– Что ж, рассказ долгий. Для этого нам понадобится свободный стол, тарелка с едой и кружка тёплого нордского мёда, чтобы смочить горло, а то пить охота, – сказал Ахаз’ир, улыбнувшись и посмотрев на Тхингалла.

Нечто большее

Нечто большее

 К тому времени, как Ахаз’ир и Старейшина миновали большак и свернули с тракта на тропинку, что расстилалась вверх над возвышенностью, извилисто сворачивая своей узкой линией, создавая собой спираль, поднимаясь над многочисленными кронами высоких деревьев, солнце стояло в зените. На небе не было ни единой тучки, оно было чистым и ярким. Всадники решили ехать не по тракту, а свернуть с него, дабы не привлекать к себе ненужное внимание от возможных встречных путников. Каджиты намеревались добраться до Айварстеда к вечеру, а этот выбранный ими путь хоть и неудобен тем, что весьма крут и вздымался высоко, возвышаясь над местной окрестностью, зато не предвещал ничего такого, что могло бы задержать их. По этой узенькой тропинке мало кто ехал или ходил, ибо она была заросшая травой и кустами. И если бы Старейшина не знал о её местонахождении, Ахаз’ир и вовсе не взглянул бы в ту сторону.

Долго каджиты поднимались по склону, огибая извилистые повороты. На возвышении росли сосны, было много кустов. Пение птиц переливалось с шелестом ветвей, были слышны стрекотания маленьких насекомых, что летали вокруг плотных кустов. Раз на тропу выбежала маленькая лиса. Увидев коней, она мигом помчала вверх, изредка осматриваясь назад, в конечном итоге зверёк скрылся за стенами кустарника и больше не показывался.

Ехали молча. Ещё с лагеря каджиты ни проронили ни слова. Ахаз’ир весь путь молча мотал головой, осматривал местность, что окружала их, а когда конь вступил на тропинку, поднимаясь, каджит разглядывал распластавшийся под ними горизонт из многочисленных деревьев, за которыми текла бурно река. За всем этим в дали возвышались скалы и горы, некоторые из которых были покрыты снегом. Белизна виднелась даже отсюда. Каджита заворожил данный пейзаж. Он видел уже некогда подобное, когда путешествовал с Тхингаллом, однако каждый раз глаза словно заманивали в эти яркие краски одной большой картины, привлекая к себе всё внимание и красуясь перед резво бегающими глазами своими необъятными просторами.