Миновав тракт, перед каджитами расправилась каменистая пустошь, покрытая торчащими из земли высокими серыми валунами. Тракта через неё не было и путники повели коней по тем местам, по которым можно было проехать, прямиком через пустошь. Справа от них, скрываясь за серой пеленой мрачного тумана и высокими скалами вырисовывалась высоченная чёрная башня. Ахаз’ир, обратив на неё внимание, спросил Старейшину:

– Что там? – каджит указал в то место взглядом. Старый каджит посмотрел.

– Огромная башня из обсидиана. Выше всех скал здешних. Никто не знает, кто построил её и когда. Однако год назад её никто не видел. Туманы постоянно сгущаются в той стороне. Словно родилась в них она: высокая, мрачная и одинокая. Творение мистики.

– Прям таки башня-призрак: появилась на пустом месте и внезапно. Возможно, что это иллюзия? – спросил Ахаз’ир. – Ведь, по Вашим словам, места здесь не очень добротные. Твари на каждом повороте, хоть пока-что повстречать нам их ещё не посчастливилось, магия кругом. Дикари-язычники, практикующие шаманизм. Не удивительно, что и это, – он снова указал взглядом в сторону башни, – творение магии тоже.

– Отрицать этого нельзя, – сказал Старейшина. – Однако, никто к ней не подъезжал близко. Уверен я, что и видел её мало кто, ибо постоянно стараются земли эти объезжать стороной. Репутация их оставляет лучшего желать.

Пустошь была огромной. Миновать её удалось лишь ближе к полудню.

Выехав на нагорную возвышенность, каджиты остановились, оглядели пустующие здешние просторы.

Прямо на горизонте виднелась стена из высоких скал. Слева от них текла река, пересекающая в брод глубокий обрыв и уходящая в большой бассейн. Справа же, на высоких скалах расстилались многочисленные каменистые поля с мертвенно-жёлтой почвой. На некоторых из них виднелись палатки, большие шатры, от которых высоко поднимался дым костров. Это были лагеря здешних обитателей.

– Эти Изгои наподобие нам. Тоже живут в своих лагерях, скрываются от всего остального мира, – сказал Ахаз’ир, внимательно изучая окрестность.

– Да, только скрываться заставляет их чувство ненависти и злоба. Мы же скрывались потому, что выжить хотели. В этом мы разнимся с ними, – ответил Старейшина.

Каджиты спустились по склону к берегу реки. Спрыгнув с коня, Ахаз’ир подошёл к краю берега, ступил на ближайший камень, торчащий со дна, потом ловко перепрыгнул на тот, что был неподалёку. Так каджит добрался ближе к центру бурно текущей реки, уместившись на огромном камне. Присев на одно колено, он открыл два бурдюка и начал набирать в них пресную воду. Её течение с шумом билось о камень, энергично расплёскивались капли, пенилась неспокойная водная гладь. Старейшина остался у берега, взглядом обегая высокие скалы на противоположном от них берегу. Заполнив один бурдюк, каджит взял второй и, собравшись опустись его в воду, краем глаза заметил на противоположном берегу странное движение. Каджит обернулся. К краю берега, медленно волоча свою синеватую тушу на четырёх узковатых лапах, подбиралось странное существо. Внешне оно напоминало скорпиона, и в то же время краба, но огромных размеров. Длинною тварь была больше метра, в ширину же доходила до половины. Спереди выпирали два жвала, что бились друг о друга. Туловище, в хвостовом сегменте покрытое парными выростками, двигалось в изгибах, что показалось настолько омерзительным каджиту, заставив его приподняться и сморщить свою физиономию. Существо подползло к воде, окунуло в неё свои омерзительные жвалы, зачерпнуло воду. Голова была продолжением, уходящим в изгибе вверх, её толстого и длинного туловища. Данный экземпляр природного творения утолял жажду, не обращая внимания на каджитов.