– Вот же срань… – сказал Ахаз’ир, взяв бурдюк и сделав большой глоток вина. Вытерев губы, он прорезал огонь своим взглядом. – Что же ждёт нас впереди… С каким дерьмом мы имеем же дело…

– Борьба нас ждёт. Нас ждут смерти. Возможно, наших близких и друзей, возможно, и нас самих тоже. Цепь событий уже запущена и Нихдимиус совершил свой ход первый в партии этой. Мы либо отступим и умрём, либо постараемся сражаться, но смертей не избежать так или иначе… И поэтому ехать в ту гробницу мы должны. Заполучить то знание, будь оно книгой или чем-то иным. Но знание – свет, путь укажет нам. Узнать свойства артефактов мы должны и использовать в борьбе против врага безжалостного… Уверен, и у нас хватит сил, чтобы избавиться от него, как хватило сил это у предков.

– Но ведь дух Горшула не исчез. Получается, древние норды не избавились от него, – сказал Ахаз’ир.

– Наложив печать на гробницу его, норды заковали Горшула в такие оковы, что самому ему их не уничтожить никогда. Дух его лишён той силы, которой владел он при жизни, а значит, справиться с ним мы сможем. Должны мы. Древние норды не стали ждать и нанесли свой удар. Ежели потерпим мы или проиграем Горшулу, то Нихдимиус сможет обрести власть над Скайримом. Это будет его начальной точкой.

Они снова замолчали. Ударил гром и сверкнула яркая молния, что осветила собой узкий проход в пещеру. Каджиты посмотрели в его сторону.

– Непогода буйствовать будет ещё долго, но в любом случае на рассвете выйдем мы. А сейчас нам нужно поспать. Ждёт тяжёлый путь нас.

Старейшина медленно прилёг, укутываясь меховым покрывалом. Ахаз’ир ещё некоторое время сидел, держа в лапе бурдюк с вином, делая маленькие глотки и наблюдая за пляшущими огненными языками. Спать ему совершенно не хотелось, ибо узнанное тревожило его душу и нагоняло страх на сердце. Сейчас же он понял слова Старейшины и пожалел о том, что некогда думал совершенно иначе.

Когда Старейшина уснул, Ахаз’ир аккуратно потянулся за его бурдюком. Старый каджит отпил совершенно немного, а Ахаз’ир намеревался выпить больше, дабы сознание освободилось от тревоги и встретило наконец сон.

Осушив свой бурдюк, Ахаз’ир открыл бурдюк Старейшины и начал пить из него. Долго он сидел перед костром, слушая, как потрескивают веточки и сухие дрова, как гром бьёт по мрачному небосводу и как капли ливня дубасят по камням и скалам. Как огонь мерцающе освещает тёмные стены сумрачной пещеры.

Возможно ли заснуть после увиденного? Утонет ли сознание в глубоком сне, коли бушующий разум отказывается принимать к себе спокойствие? Глаза постоянно проматывают эту картину…