Ахаз’ир улыбнулся, но осторожно.

– Что ж, я приму это к сведению и постараюсь быть здесь тише воды, ниже травы.

– Не делай того, о чём потом можешь пожалеть. Если начнёшь чинить неприятности клану Чёрный Вереск, то твоя одежда запятнается твоей же собственной кровью, – сказал Кувалда.

Лицо каджита разительно изменилось в выражении, стало мрачнее, словно отражением самой ночи, покрывшей этот город.

– Что? Что-то не нравится, хвостатый? Может, о чём-то хочешь спросить меня? Так я и разъяснить могу. Напомнить тебе, как я это делаю? – спросил норд, оскалившись.

– В дополнительных лекциях я не нуждаюсь, – холодно ответил каджит. – Надеюсь, это наша первая и последняя встреча. Скоро в городе меня и так не будет. Не хочу оставаться в этом гадюшнике.

– Не говори такого, о чём пожалеть потом можешь, – сказал Кувалда. – И помни, ежели клану не понравится твой шаг, то тебе переломают ноги или лапы, как вы там себе называете части тела. Суть ты понял. Хорошей ночи, – последние слова норд произнёс в лёгкой насмешке, наисквернейше улыбнувшись. Потом устранился. Каджит проводил его холодным взглядом. Когда он остался наедине, то вновь обернулся и облокотился о невысокую древесную оградку. Ночное небо озаряло множество светил. В былые времена каджит долго стоял на помостах на нижнем уровне Рифтена и любовался ими, как это делал сейчас.

Позади снова раздались шаги.

– Ахаз’ир? Ты ли это? – спросил голос.

Каджит вновь обернулся. Перед ним стоял редгард: темнокожий мужчина, лет двадцати шести. Одежда была простой, рабочей. На голове сидела шапка со свисающими вниз ушами по бокам. Ахаз’ир улыбнулся.

– Ну, привет.

Вспыхнувшая спичка, поднесённая к свече, осветила мерцающим светом деревянные стены бедняцкой хижины. Редгард поставил зажёгшуюся свечу на середину деревянного маленького круглого стола. Ахаз’ир осмотрел интерьер дома. Комната здесь была всего одна. Кривые полы, стояла кровать в углу. Рядом находилась тумбочка, на которой стоял почерневший котелок. Напротив неё стоял облезлый шкаф, на котором приоткрывалась одна дверца, висевшая на петлях. И окно здесь было тоже одно и то выходящее на вид городcкой стены снаружи.

С горечью каджит опустил взгляд на стол.

– Пить будешь? – спросил редгард.

– Нет, спасибо, не хочу, – ответил каджит.

– А в таверне ты глотал эль за добрую душу, – сказал мужчина.

– Когда заходишь в подобное заведение, то нужно купить что-либо, дабы на тебя не падали косые и подозрительные взгляды, и чтобы с вопросами не лезли. Но я не отказался бы от еды. Голод сильно атакует. Есть что перекусить?