Скрип двери. Неподвижные нижние лапы скользили по древесине. Тот, кто нёс его, остановился. Вторые руки перехватили тело и аккуратно уложили его спиной на что-то мягкое, горизонтальное.

«Боги, надеюсь, он придёт в себя…» – сказал мужской голос, что вместе со звоном разносился сильным эхом.

«Ему серьёзно досталось. Надо вытереть кровь. Принеси чашу с водой и какую-нибудь чистую тряпку.» – прозвучал женский голос.

Вскоре лоб почувствовал влажное, прохладное касание ткани. Она припала на лоб, маленькие струйки от тряпки скатывались вниз по морде, капая на плечи.

«Всё. Теперь пусть лежит. Не будем его тревожить.» – вновь раздался женский голос, а потом, после звука уходящих шагов, наступила кромешная тишина.

Взор постепенно начал проясняться. Веки, обременённые тяжестью, с трудом открылись. В глаза ударил мутный свет. Непродолжительная яркая вспышка, наполненная серым туманом. После начали прорезаться тёмные контуры. Становясь всё чётче, они расширились. Когда помутнение в глазах наконец отступило, взор пал на тёмный потолок, таящийся во мраке. Во всей комнате было достаточно темно, лишь одна свеча тускло освещала небольшое пространство рядом со столом и кроватью, на которой лежал каджит.

Ахаз’ир, полностью открыв глаза, слегка повернул голову вправо. Сделал он это с протяжным стоном. Боль в голове сейчас ощущалась как-никогда сильнее. На лбу лежала тряпка, всё ещё влажная и прохладная. Каджит осмотрелся. Он находился в комнате с бедняцким шкафом, кривыми деревянными полами и такими же стенами. Не сразу Ахаз’ир понял, где он находится. Способность что-либо мыслить давалась крайне тяжело.

Когда он простонал, то из конца комнаты на свет вышел мужчина. Его тёмное лицо практически слилось со тьмой, царившей в комнате. Редгард встал возле кровати, сожалеющим взглядом смотря на каджита.

Ахаз’ир повернул голову, избегая его взгляда. Слегка усмехнувшись, он тяжело сглотнул, глядя в потолок.

– Что-то ты невесёлый, Абаль… – проговорил каджит. – Как жизнь молодая?

– Весьма неплохо, что не сказать о тебе, – ответил Абаль.

– Дерьмово я выгляжу, да? – проговорил хриплым голосом каджит, вновь кашлянув.

– На тебе живого места не осталось. Огрели тебя по полной программе, так сказать, – ответил Абаль. – Тебе повезло, что ты вообще в живых остался.

– Не знаю даже, кого мне благодарить за такую щедрость… – сказал каджит.

– Остроумничаешь… – сказал Абаль и пододвинул стул поближе, после чего сел рядом с кроватью.

– Как долго я лежал в отключке? – спросил Ахаз’ир, медленно направив на него взор.