Каджит гулял здесь в детстве и знал буквально каждый поворот, каждую щель в стене. Когда-то они бегали с Тхингаллом по этой уличной дороге, играли в догонялки. Прятались от беснующихся стражников, которым каждый раз, потехи ради, солили какие-нибудь пакости, а потом убегали и прятались с глаз долой, выжидали, смеясь тихо, когда ищущие их разъярённые мужи безнадёжно возвращались на свои посты.

Бывало, крали у торговцев что-либо на площади, но немного. Опять же, потехи ради. А если их ловили на деле, то отчим Тхингалла не жалел своего ремня. А Ахаз’иру не доставалось, так как некому было. Возвращался он, только обруганный отчимом своего друга, что красноречивыми словами наставлял обоих шалопаев на правильный путь, лишённый всякого бесчинства и преступлений, на нижние ярусы города, в нищие коммуны.

Ну а потом всё повторялось. До тех пор, пока друзья не повзрослели.

Многое сейчас лезло в голову каджита. Старые воспоминания таились в каждом камне города, на каждой улице дул их сквозняк. Детство пробегало перед глазами: потехи с Тхингаллом, рыбачество с Абалем в городском канале. Немного Ахаз’ир сожалел о том, что эти славные деньки давно канули в прошлое. Но воспоминания остаются надолго. Хорошие воспоминания греют душу в тяжёлые и плохие времена, заставляют засыпать с улыбкой на лице.

Весь город был пронизан ими. И Ахаз’ир на каждом шагу впадал в них, как в пропасть.

Вскоре он заметил за собой слежку. Идя по узкой улице, Ахаз’ир не оборачивался. Край глаза уловил за ним след двоих наёмников. Каджит шёл спокойно, будто бы не замечая своего хвоста. Его же собственный хвост не был подогнут.

Он свернул в переулок, потом сделал ещё одну петлю, но хвост так и не отставал. Медленно он пополнялся, сперва троими новыми личностями в стальных латах.

Каджит перешёл по мосту на восточный район города. Зайдя за переулок и минуя его, каджит оказался на открытой полянке на храмовой территории, покрытой зелёным покровом травы. Здесь находился алтарь одного из божеств – богини Мары.

Ахаз’ир остановился. Не тот алтарь заставил его сделать это и привлечь внимание. Перед ним находилась группа людей, что перекрывала дальнейшие пути. Их было не менее десяти человек.

Каджит обернулся. Хвост, что к этому времени пополнился ещё двоими наёмниками, перекрыл ему дорогу назад.

Осмотревшись, каджит выругался. Он был загнан в угол. В то место, что было отдалено от скопления людей.

Из толпы наёмников впереди вышел темноволосый норд в массивных стальных доспехах. Ахаз’ир взглянул на него. Его взгляд сузился, зрачки расширились. Норд смотрел на него, молча и наисквернейше улыбаясь, скрестив свои руки, похожие на стволы деревьев, на груди. Лапа каджита медленно и машинально опустилась на рукоять меча.