Рин вытащила незакрепленную половицу и спрятала опиум подальше от посторонних глаз. Воспользоваться им она не собиралась. Кто знает, какую гнусную игру затеяла Петра, но Рин не поддастся искушению.

И все же приятно было осознавать, что, если совсем припрет, если ей захочется со всем покончить и взлететь до небес, подальше от собственного тела, стыда, унижения и боли, и, может, даже навсегда, опиум здесь и ждет ее.

Если еще кто-то из гесперианцев и разделял точку зрения Аугуса, то не показывал этого. Люди Таркета на «Зимородке» держались от никанцев на расстоянии. Они ели и спали отдельно, и стоило Рин подойти достаточно близко, чтобы услышать разговор, немедленно замолкали. По-прежнему только наблюдали и не вмешивались, хладнокровно взирая на некомпетентность и удивляясь победам.

Только раз они пустили в ход аркебузы. Однажды вечером на нижней палубе возникла стычка. Группа пленных из провинции Овца вырвалась из камеры карцера и напала на группу миссионеров, которые пытались их обратить.

Вероятно, заключенные пытались удрать. И решили взять гесперианцев в заложники. Или просто хотели наказать иностранцев, стоило тем оказаться поблизости – провинция Овца сильно пострадала во время оккупации и не питала любви к Западу. Когда Рин с другими солдатами побежала на шум, заключенные прижимали миссионеров к полу, живых, но обездвиженных.

Рин узнала Аугуса – тот отчаянно хватал ртом воздух, а заключенный сдавил ему горло.

Аугус встретился с ней взглядом.

– На помощь…

– Назад! – выкрикнул пленный. – Все назад, иначе он умрет!

Через несколько секунд в коридоре собралась толпа республиканских солдат. С заварушкой можно было покончить за пару секунд. Заключенные не были вооружены и находились в явном меньшинстве. Но их отобрали как крепких парней, способных крутить гребное колесо. Цзиньчжа приказал, чтобы с ними хорошо обращались, и никто не хотел нападать, опасаясь нечаянно слишком сильно их поранить.

– Пожалуйста, – прошептал Аугус.

Рин одолевали сомнения. Ей хотелось броситься вперед и отшвырнуть заключенного. Но республиканцы не двигались, ожидая приказов. Одна она не совладает со всеми пленниками, ее просто разорвут.

Она стояла с поднятым трезубцем и смотрела, как забавно синеет лицо Аугуса.

– С дороги!

Сквозь толпу пробивались Таркет и его охрана с поднятыми аркебузами.

Таркет взглянул на одного заключенного и прокричал приказ. В воздухе грохнули выстрелы. Восемь человек упали на пол. Завоняло порохом. Освобожденные миссионеры пытались отдышаться.

– В чем дело? – Теперь сквозь толпу протискивался Цзиньчжа. – Что случилось?