– Там никого нет.

– Это не ракеты, – сказал Катай. – Иначе в воздухе был бы виден след.

Он был прав. То, что вызвало взрыв, появилось не с воздуха – он произошел не на палубе. Сама вода вокруг флота кипела.

«Зимородок» охватила паника. Лучники толпились на верхней палубе, обстреливая невидимого врага. Цзиньчжа осип от крика, приказывая кораблям развернуться и отходить. Гребное колесо «Зимородка» лихорадочно крутилось в противоположном направлении, выталкивая корабль-черепаху из канала, и он тут же налетел на «Синицу». Лишь после судорожного обмена сигналами флажковой азбуки флот начал вяло пятиться.

Но недостаточно быстро. То, что находилось в воде, видимо, запустило цепную реакцию, потому что минутой спустя вспыхнула еще одна джонка, а за ней другая. Рин видела, как что-то взрывалось под водой, и каждый такой взрыв запускал следующий, подбираясь все ближе к «Зимородку».

Из воды поднялась огромная волна. Сначала Рин приняла ее за взрывную, но вода закрутилась спиралью все выше и выше, как водоворот в обратном направлении, расширяясь и окружая «Гриф» защитной стеной.

– Какого хрена? – пробормотал Катай.

Рин бросилась к носу.

У мачты «Грифа» стоял Нэчжа, раскинув руки к стене воды, словно пытаясь до чего-то дотянуться.

Он встретился взглядом с Рин, и ее сердце пропустило удар.

В его глазах сверкала морская синева – не ясная лазурь, как в глазах Фейлена, а темный кобальт, цвет старых драгоценный камней.

– И ты? – прошептала она.

За стеной воды она видела взрывы, всполохи оранжевого, красного и желтого. Преломляясь в воде, они выглядели даже красивыми, как на картине. Притянутые водоворотом осколки застыли. Пока внизу один за другим гремели взрывы, прокатываясь эхом по всему флоту, вода не падала вниз. И тут Нэчжа рухнул на палубу.

Волна тоже упала, увлекая за собой останки республиканского флота.

Рин необходимо было добраться до «Грифа».

Огромная волна толкнула корабль Нэчжи к «Зимородку». Палубы отделяла лишь узкая щель. Рин разбежалась и прыгнула на палубу «Грифа», прямо к обмякшему Нэчже.

С его лица отхлынули все краски. Его кожа всегда отличалась фарфоровой белизной, но сейчас выглядела прозрачной, а шрамы – трещинами в стекле над синими венами.

Рин усадила его. Он дышал, грудь мерно поднималась, но глаза были закрыты, и когда Рин попыталась его расспросить, Нэчжа лишь тряс головой.

– Как больно… – Наконец-то он произнес первые членораздельные слова и дернулся, пытаясь отмахнуться от чего-то за спиной. – Как же больно…

– Здесь? – Рин положила ладони ему на поясницу.