Это ни о чем не говорило. Рин решила отделаться полуправдой.

– Я уже видела такое.

– Где? – осведомился доктор Сыэнь.

– Э-э-э… – Рин повела плечами. – Сами знаете. На юге. Там все лечат опиумом.

Доктор Сыэнь выглядел разочарованным.

– Я лечу сыновей Дракона-наместника с младенчества. Мне никогда не говорили о каком-то особенном заболевании Нэчжи, только что он часто страдает от боли и опиум – единственное средство его успокоить. Не уверен, что Вайшра и Саихара сами знают причину.

Рин посмотрела на спящего Нэчжу. Он выглядел таким умиротворенным. Ей захотелось смахнуть волосы с его лба.

– И давно он болен?

– Приступы у него начались с двенадцати лет. Когда он подрос, они стали реже, но этот был самым сильным за многие годы.

Неужели Нэчжа был шаманом с самого детства? И почему он ничего не рассказывал? Он что, ей не доверяет?

– Сейчас ему лучше, – сказал доктор Сыэнь. – Нужно просто отоспаться. Тебе нет необходимости здесь находиться.

– Ничего. Я все-таки с ним побуду.

Лекарь нахмурился.

– Вряд ли генерал Цзиньчжа…

– Цзиньчжа знает, что я спасла жизнь его брата. Если он не полная свинья, то разрешит.

Доктор Сыэнь не стал спорить. Притворив за ним дверь, Рин свернулась калачиком на полу у постели Нэчжи и закрыла глаза.

Через несколько часов он заворочался. Рин села, потерла глаза и встала на колени перед ним.

– Нэчжа.

Он что-то промычал, моргнул и уставился в потолок, пытаясь разобраться, что происходит.

Рин прикоснулась пальцем к его левой щеке. Кожа оказалась гораздо мягче, чем Рин ожидала. Шрамы были не твердыми вздутиями, а гладкими линиями, как от татуировки.