В голосе Катая не прозвучало осуждения, только любопытство:

– Почему бы тебе самой ему это не сказать?

– Потому что собственная жизнь ему не принадлежит, – ответила Рин, повторяя услышанные когда-то от Вайшры слова. – Потому что, когда обладаешь такой силой, эгоистично ничего не делать из страха.

Но дело было не только в этом.

Она завидовала. Завидовала тому, что Нэчжа получил доступ к такой величайшей силе и даже не думает ее использовать. Завидовала тому, что Нэчжа не цепляется за свои способности шамана. Его никогда не считали просто представителем своей народности. Он никогда не был чьим-то оружием. Они оба имели связь с богами, но Нэчжа по-прежнему был наследником семьи Инь, гесперианцы не проводили на нем свои эксперименты, а она – последняя наследница трагической судьбы своего народа.

Катай это знал. Катай знал обо всех ее мыслях.

Он долго сидел молча.

– Хочу тебе кое-что сказать, – наконец произнес он. – И не считай это осуждением, я лишь хочу предупредить.

Рин опасливо покосилась на него.

– О чем?

– Ты знакома с Нэчжей несколько лет. Встретилась с ним, когда он отточил способность носить маску. Но я знаю его с детства. Ты считаешь его неуязвимым, но он куда более хрупок, чем ты думаешь. Да, он редкостный говнюк. Но еще я уверен, что он готов спрыгнуть ради тебя с утеса. Пожалуйста, хватит пытаться его сломить.

Суд над Анем Тсолинем состоялся на следующее утро, на помосте перед дворцом. Во дворе толпились солдаты-республиканцы, на всех лицах читалось одинаковое холодное отвращение. Гражданским присутствовать не разрешили. Теперь все уже знали о предательстве Тсолиня, но Вайшра не хотел, чтобы возникли беспорядки и Тсолинь погиб в этой неразберихе. Он хотел устроить бывшему наставнику точно рассчитанную казнь и тянуть каждую молчаливую секунду до последнего.

Капитан Эриден и его гвардия конвоировали Тсолиня на площадку. Ему позволили сохранить достоинство – не завязали глаза и не связали. В других обстоятельствах он мог бы рассчитывать на высшие почести.

Вайшра встретил Тсолиня в центре помоста и протянул ему завернутый в ткань меч, а потом наклонился и прошептал что-то на ухо.

– Что происходит? – тоже шепотом спросила Рин у Катая.

– Вайшра дает ему возможность покончить с собой, – объяснил Катай. – Почетный конец для бесчестного предателя. Но только если Тсолинь признается в совершенных проступках и покается.

– А он это сделает?

– Сомневаюсь. Даже почетное самоубийство не перевесит подобный позор.

Тсолинь и Вайшра некоторое время стояли молча, глядя друг на друга. Затем Тсолинь покачал головой и вернул меч.