Элли нашла Ноэля на церковной кухне с сигаретой. Похоже, в последнее время курили все.

– Привет, – сказала она.

– Здорово.

– Ты в порядке?

– Не совсем. – Он издал дрожащий смешок. – За пять лет в армии мне так и не пришлось никого убить.

– Понимаю, дружище. Та же фигня. Ну, не в армии, но… – Ее голос дрогнул.

– Так и стоит перед глазами, проклятый. Я про Фрэнка Харпера. Как его отбросило назад. А он еще пытался ползти.

– Да, – сказала Элли, вспоминая последние секунды жизни Киры. Как бы она ни ненавидела эту девицу, трудно спокойно смотреть, как человек умирает, даже если он пытается застрелить тебя из разряженного пистолета. Лицо Киры так и стояло перед глазами: половина головы состоит из крови, костей и развороченных мозгов. В тот момент Элли замутило; потом тошнота прошла, и она подумала, как хорошо наконец избавиться от этой суки, а затем опять стало тошно – из-за того, что это ее рук дело. Она не знала, что это: черствость или честность. С ней что-то не так или она просто нормальный человек? Казниться, Элли, будешь в свободное время. Сейчас есть дела поважнее.

Вот только она не знала, чем заняться. Дела налаживались, оставляя ее в тупике. Она так не уставала за все последние месяцы, вместе взятые.

– Пойду-ка я наверх, – сказала она. – Отдохну пару минут.

Ноэль кивнул. Элли почувствовала себя неловко, будто ей следовало сказать ему что-то еще. Ты коп, а не соцработник, подумала она и улыбнулась про себя этому клише.

– Что смешного?

В самом деле, что? Уже из головы вылетело. Как же она устала.

– Не знаю. Неважно. Если я кому-то понадоблюсь…

– Ты наверху.

– Да.

Элли повернулась, чтобы уйти.

Снаружи послышались крики и возгласы, а потом взревел мотор.

Лиз очнулась с испуганным хрипом, словно пробудившись от кошмара. Может, так оно и было. Только она не могла вспомнить, что ей приснилось. Как оно почти всегда и бывало.

Боль терзала ее, но голова работала ясно. Лиз всегда просыпалась быстро: вот она крепко спит, а через мгновение уже готова к труду и обороне. Никакой зыбкой полудремы.