Она подняла голову и нахмурилась, но это был всего лишь Ноэль, протягивающий пачку “Craven ‘A’”, все еще в обертке.

– В рот мне ноги, Джонс, где ты их взял?

– У меня свои методы. – Ноэль обнял ее за плечи.

– Ладно, международный человек-загадка. Небось сам хочешь одну?

– Не откажусь.

Ноэль зажег сигареты, и Милли положила голову ему на плечо, глядя в небо.

– Знаешь что? – сказал он. – Кто-то нашел исправное радио.

Милли села.

– И?

– Там есть люди. Мы слышим их, хотя не можем разобрать, что они говорят. Надеюсь, рано или поздно к нам пожалуют гости. Бог знает, как мы им все это объясним.

– Может, и не придется ничего объяснять, – заметила Милли. – Насколько нам известно, такое происходило не только в Барсолле.

– Новый мир богов и монстров, – промолвил Ноэль, и это прозвучало как цитата откуда-то, хотя Милли понятия не имела, откуда именно.[28] – В таком мире будет очень страшно жить, не находишь?

Наш порочный мир всегда был таким, подумала Милли, но промолчала.

– Если бы это произошло только здесь, – сказал Ноэль. – Ведь такое уже случалось, не так ли? Или что-то подобное. И это замалчивалось.

– Думаешь, правильно?

– Честно говоря, не знаю, милая.

– Я тоже.

Милли крепче прижалась к нему.

В тот же день, когда рдеющее солнце уже клонилось к закату, Джесс, Эрни и Шарлотта поднялись по горной дороге, а потом спустились с Верхотуры к Курганному подворью. Тара опять присматривала за Джоэлем; Джесс займется им, когда вернется.

Грудь у нее до сих пор болела, но и только. Синяки и пара треснувших ребер, так сказала доктор Эммануэль. Джесс прекрасно знала, как и Элли с Шарлоттой, что изначально все было гораздо хуже. Никто не высказывался об этом вслух. Но все всё понимали.