Нужно убить всех незамужних женщин фейри.

А потом отражение замигало, и вместо себя я увидел улыбающуюся молодую женщину, ее светлые волосы каскадом спадали на обнаженные плечи. Мать Кассандры.

Я с воплем ударил по зеркалу, сшиб его на пол, и оно разлетелось на осколки.

И тут, к моему ужасу, в моей голове раздался издевательский смех.

* * *

Я разваливался на куски. Два дня. Два дня бесконечных видений еды, вина и танцующих передо мной голых потаскух. Дни выдались довольно тяжелыми, но я трудился не покладая рук, анализируя наши успехи, отдавая приказы командирам, изучая планы сражений и карты. Я старался держаться подальше от соблазнов, убирал вазы с фруктами, старался набивать желудок хлебом и водой и хлестал себя, пока одежда не пропитывалась кровью.

Ночи были ужасны. Без остановки играющий оркестр разгула и разврата. Мой мозг отравлен. Этой… этой…

Повелительницей Ужаса. Пиявкой страха. Пикси. Твоей собственной ошибкой. Твоим величайшим позором. Твоей дочерью.

Выродком! Как она это делает?

Может, это не она. Может, это ты сам. Может, ты становишься слабее.

Я становлюсь слабее? Неужели? Нет! Это невозможно!

– Ваше Величество? Всё в порядке?

Я обернулся и уставился на фейри. Один из моих командиров. Он как-то странно на меня смотрел. Я понял, что стою, уставившись в пустоту, как глупая корова. Он взглянул на мою рубашку – всю в кровавых пятнах.

– Я в порядке! – резко ответил я и проследил за его взглядом. Дело не только в крови – я криво застегнул рубашку. По утрам я одевался без зеркала: в отражении каждый раз появлялась мать Кассандры.

– Убирайся с глаз! – рявкнул я, и он бросился прочь. Кулаки сжались. Мне нужно что-нибудь сломать. Мне нужно убить. Мне нужно…

Всё, что тебе нужно, – раздвинутые теплые бедра. Губы для поцелуя.

Злые слезы навернулись на глаза, когда на меня хлынули образы, и я услышал ее смех. Снова.