Сходить в музей на экскурсию ни Элайн, ни Сафира не могли. Туда пускали только тех, кто был зарегистрирован в архивах конклава магов, в которые вносились все, даже незаконнорожденные отпрыски магов. Личность визитера определялась по специальному слепку ауры, которую большинство современников видеть не умели. Но они создали полумагические-полутехнические приборы, фиксирующие ее.

В музее хранилось много интересного. Бен неоднократно посещал экспозиции, занимаясь историческими изысканиями, когда еще не знал, кем на самом деле является Сафира. Как и здание заседания совета, музей находился в самом центре Парижа, в одном из самых известных туристических мест. Там он располагался уже пять столетий, только теперь над ним возвышалась громада Эйфелевой башни. Чтобы попасть внутрь, для начала требовалось купить билетик в саму башню, и лишь потом можно было отправиться не наверх, вместе со смертными туристами, а вниз, в глубочайшие подземелья, созданные еще во времена Римской империи. На самом деле они были проложены еще раньше, просто не были столь просторны и комфортабельны. Да и длина их была куда меньше, чем теперь.

Бен использовал свои связи, чтобы разузнать как можно больше об охране музея. Он даже сумел познакомиться с одним из охранников. Элайн, прячась в соседнем зале кафе, куда мистер Берроуз пригласил нового товарища пообедать, воспользовалась мечом мысли, буквально взломав щиты несчастного и вытащив из его головы все, что ему когда-либо доводилось слышать. К сожалению, новости были неутешительными. Пропускную систему настроили поименно на членов семьи действующего Хранителя. Только он и его дети могли беспрепятственно посещать музей в любое время суток. Работникам давали временный и весьма ограниченный допуск. В самые интересные залы, в которых держали наиболее ценные экспонаты, ни один из них пройти не мог после того, как кто-то из членов правящей семьи включал защиту. Это делалось дистанционно с помощью еще одной полумагической разработки последнего времени и было весьма удобно, учитывая, что сам Хранитель редко вспоминал о важных делах, а его отпрыски не жили в Париже. Телепортироваться каждый вечер во Францию, а потом обратно бастардам было не по плечу. Например, Бену, чтобы добраться из Нью-Йорка, где жил наследник, до Парижа, пришлось бы сделать не меньше полусотни прыжков.

Конечно, с тех пор как в его жизни появились древние маги, проблема решалась просто. Телепортационный круг был создан в их квартире, превратив буквально любой квадратный метр помещения в стационарный телепорт, способный мгновенно отправить мистера Берроуза в любой конец света. Чтобы вернуться назад, ему требовалось всего лишь активировать артефакт, связанный с основным кругом.

К сожалению, столь мощное магическое устройство было настроено только на Бена. Сафира и Элайн обычно не нуждались в помощи для дальней телепортации. Но недавний опыт возвращения домой со дна Атлантики заставил их задуматься, не пора ли изменить сложившимся традициям и презреть собственную гордыню. Но ни одна, ни вторая все еще не занялись организацией новых, неименных кругов. Просто не было времени, чтобы тратить его на то, без чего можно обойтись.

Ограничения на перемещения создавали еще одну проблему для созыва конклава в полном составе. Маги жили по всему миру. Некоторые были слишком молоды или, наоборот, стары, чтобы путешествовать с помощью поездов, самолетов и пароходов. Между тем требовалось присутствие как минимум двух третей волшебников, окончивших Академию, и желательно половины ее учеников. Сафира не могла допустить, чтобы хоть кто-то усомнился в законности ее притязаний на трон. В такие времена, как эти, внутренняя смута равносильна смерти. А что делать, если не каждый готов или имеет физическую возможность преодолеть огромное расстояние, просто чтобы послушать очередную болтовню коллег или напитаться очередными страхами, которые независимо от желания Хранителя очень быстро распространялись по волшебному миру?

Но нет худа без добра. Музей, куда в последний день марта друзья решили проникнуть, охранялся не так надежно, как мог бы, если бы находился в зоне доступа большинства магов. Даже если что-то пойдет не так и сигнализация сработает, маловероятно, что кто-то сумеет помешать краже прежде, чем она фактически состоится.

Организацией авантюры занялась Элайн. Помимо своих основных обязанностей, она взвалила на свои плечи еще одну головную боль и полностью лишила себя нормального сна. С каждым часом она становилась все более замкнутой и агрессивной. Вскоре уже никто, даже добродушный Бен не мог находиться в обществе Эл больше пяти минут кряду. Кирвила вообще трясло, если он случайно сталкивался с бывшей невестой в коридоре.

– Я понял, почему так не хотел на ней жениться, – сообщил он Бену как-то за чашкой кофе. – Она может свести с ума любого святого. А что-то мне подсказывает, святым я не был, даже когда парил на птеродактилях.

– Вообще-то, Эл бывает очень милой, когда все спокойно, – встал на защиту давней подруги Бен.

Он не признавался даже себе в том, что старался оспорить каждое слово удачливого соперника. Хотя парень ему нравился, было слишком больно видеть, как Сафира бросалась ему на шею, радостно вопя, всякий раз, когда он достигал успехов в магии, как на ее глазах блестели слезы, когда его ждало очередное разочарование. О том, что творилось между влюбленными по ночам, Бен предпочитал не думать. Слава Богу, у Саффи хватило такта снять для них квартиру по соседству. Так что формально парочка жила отдельно, предаваясь любовным утехам наедине друг с другом. Впрочем, пара лишних стен от боли Бена не избавляла. То, чего он не видели не слышал, он додумывал сам, а фантазия, как водится, играла с ним злую шутку, показывая куда больше, чем было на самом деле.

– Может, и бывает, – не стал спорить Кир.

Для своих двадцати лет он был на редкость тактичным, хоть и вспыльчивым и, как все его современники, ленивым. Умудренная опытом душа жила в слишком молодом теле, что создавало дисгармонию, ощутимую на интуитивном уровне. Иногда это причиняло много беспокойства, правда по большей части Сафире. Так или иначе, Кир прекрасно знал, когда лучше промолчать, а когда требовалось немедленно вступить в полемику.

– Только знаешь, Элайн даже внешне не в моем вкусе. Мне всегда были по душе экзотические красавицы.

Когда наступило утро дня вылазки, как в шутку называл ограбление Кирвил, вся компания собралась на кухне, чтобы обсудить последние детали. Бен был бледнее обычного: все-таки сегодня они выступали против вскормившей его системы, покушаясь на святыню, которой он поклонялся с детства. Среди магов считалось, что более неприступного места в мире, чем музей Хранителя, просто не существует. Даже в присутствии двух корифеев по части волшебства ему трудно было поверить, что им удастся обойти все ловушки.

Кир тоже заметно нервничал. Для простого студента ограбление такого масштаба – дело нешуточное. Да и в Париже он прежде не бывал, что уж говорить о том, чтобы в свою первую поездку в Европу оказаться там нелегально.

Сафире задуманное было по-прежнему неприятно, но не более того. Элайн ничего по этому поводу не чувствовала. Для нее этот музей не представлял никакой реальной ценности. Зато цель, с которой они собирались его ограбить, внушала уважение. Да и проявить себя крутым воином ей давно не доводилось. Мысль о том, что, возможно, ей снова предстоит вкусить сладость магической битвы, вдохновляла. Она всегда считала именно войну своим призванием, хоть и редко становилась солдатом в последующие после Рагварда периоды жизни.

День тянулся медленно. Бен и Кир по очереди смотрели на настенные часы и постоянно курили, отчего под потолком висело густое облако дыма. Сафира периодически избавлялась от него с помощью простенького заклинания, но через пару минут белое облачко появлялось заново.

– Ты ничего не должен делать. Вообще ничего, просто держи меня за руку изо всех сил, – Сафира давала последние напутствия Киру, когда пришло время воспользоваться телепортом.

Она, наверное, уже сотню раз повторила это за последний час, но он все равно стоял с лишенным всякого выражения лицом, словно не понимал, что от него требуется. Воспользоваться телепортом в первый раз очень страшно. Конечно, Кир читал о подобном в книгах, видел, как его друзья то и дело исчезают и появляются снова, окутанные золотистым облаком, и в глубине души мечтал опробовать новый способ путешествия лично. И все же… Это было даже страшнее, чем полет на самолете. Там ты хотя бы уверен, что, если лайнер упадет, ты вряд ли успеешь даже испугаться. А здесь… В книгах описывалась целая куча побочных эффектов от телепортации. Киру не хотелось испробовать на себе ни один из них.

– Держись крепче, – подмигнув Кирвилу, посоветовал на прощание Бен, когда Элайн объявила полную готовность.

Изо всех сил Кир вцепился в руку Сафиры. От волнения его ладонь стала влажной, и крохотная ручка девушки все время выскальзывала. Острые коготки впились в его кожу, придавая уверенности. Было немного больно, но так он чувствовал, что не оторвется где-нибудь между Берлином и Брюсселем. Подобное могло плохо кончиться. Он ведь даже иностранных языков не знал, да и документы не прихватил. Впрочем, без визы они вряд ли могли ему чем-то помочь.

Золотистый свет ударил по глазам. Живот словно рвануло крюком. Голова закружилась. Ощущение невесомости, которое длилось несколько бесконечно долгих мгновений, и… Кир не сразу решился открыть глаза. От неожиданности он все же выпустил руку Сафиры и теперь боялся представить, где находится.

– Говорила же, держись крепче, – любимый голос вывел его из состояния шока.

Поморщившись от яркого света уличных фонарей, Кир несколько раз моргнул. Они стояли посреди небольшого дворика между двумя узорчатыми трехэтажными домиками. Он никогда прежде здесь не был. Саффи прислонилась к стене одного из зданий с самым довольным видом, который ему доводилось видеть.

– Чему ты так радуешься? – не удержался от вопроса Кир. Он все еще переживал, что могло произойти после того, как ее рука выскользнула из его.

– Ты сам телепортировался, – заявила Сафира. – САМ, понимаешь? Ты выпустил мою руку еще в Москве, но оказался все равно в Париже, пусть и на несколько кварталов южнее, чем следовало. Я смогла проследить направление и изменить свой курс.

– А где остальные? – Кир судорожно сглотнул.

Его опасения чуть было не обернулись реальностью. Как, интересно, он смог очутиться почти там, где следовало, без посторонней помощи? Скрытые внутри способности иногда пугали его больше, чем факт существования магов и некое фэнтезийное Зло, пытающееся уничтожить мир. Он бы отдал все на свете, чтобы получить назад свои воспоминания и те легендарные силы, о которых так тосковали Сафира и Элайн. Все время быть обузой нестерпимо. Кир всегда и везде был лидером и вот в одночасье превратился едва ли не в младенца. Признаться честно, когда сердце немного успокоилось, он вдруг захотел вернуться на несколько месяцев назад, к своей привычной жизни: институту, друзьям, родителям. Ну почему именно ему выпало стать героем?! Почему душа вэр Шадо не могла найти себе тело кого-нибудь другого?!

Прикосновение Сафры было легким, как перышко.

– Ты говорил, что всегда будешь рядом, чтобы защищать меня. Времена изменились. Теперь мой черед защищать тебя. Не стоит печалиться о том, что мы не властны изменить. Ты никакая не обуза для меня. С твоим появлением моя жизнь снова обрела смысл.

– Ты читала мои мысли?

– Нет, но нетрудно догадаться, о чем ты думаешь. У тебя сильная, деятельная натура. Ты – лидер по своей природе. Тебе невыносимо видеть, насколько ты слабее других. Но это временно. Когда память вернется, ты станешь тем, кем и должен был быть всегда. И мы снова превратимся в нормальную семью, где мужчина оберегает свою женщину даже от того, от чего не надо. Потерпи, умоляю тебя. Все вернется, вот увидишь.

– Тебе легко говорить…

– Я давно забыла, что значит слово «легко», – хмыкнула Сафира. – «Легко» – это из области снов, дорогой. Идем, Эл наверняка сходит с ума.

– Только пойдем ногами, ладно? – умоляюще прошептал Кир, стыдясь своей трусости.

– Как скажешь, ты же никогда не был в Париже? Великолепный город, есть на что посмотреть.

Еще недавно Сафира отдала бы все на свете, чтобы пройтись по столице любви за руку с Кирвилом. Но сейчас ее мысли были поглощены предстоящей кражей. Чем ближе Эйфелева башня, тем отчетливее она испытывала желание бежать отсюда без оглядки. А ведь ей еще приходилось подбадривать Кира! Жаль, что он отказался остаться дома, так всем было бы проще. Но теперь уже поздно что-то менять. Времени на телепорт туда и обратно не осталось. И где гарантия, что его стихийные способности не проснутся снова, если она силой отправит его назад? Если он окажется в одиночестве, когда другие занимаются важным делом, никто не предугадает, что случится дальше, какие глупости он сотворит по своей неопытности.

Элайн была взбешена, когда увидела заплутавшую парочку. Бен самодовольно лыбился, не в силах скрыть злорадства. Даже он, всего лишь бастард в энном поколении, справился с задачей, а соперник, чистокровный маг, не сумел просто крепко держаться за руку. Смешно и горько одновременно. Смешно, потому что льстит самолюбию. Горько оттого, что это ничего не меняет. Сердце Сафиры отдано юнцу, который когда-то якобы был великим воином, героем, прославившим свое имя в веках.

– Если вы не поторопитесь, я лично прикончу обоих, – рявкнула вэр Сара. Ее ледяные глаза метали молнии, недобрым холодом веяло от жезла, который она сжимала в ладони.

Туристов в это время суток почти не было. Кассы давно закрылись. Одинокий мужчина прогуливался вдоль периметра, с отсутствующим видом глядя по сторонам.

– Первый охранник, – прошептал Бен. – Его зовут Майлз, он довольно силен, но умом не блещет.

– И откуда ты все знаешь? – буркнул Кирвил себе под нос.

– Я учился с ним в одном классе в Академии, – спокойно пояснил Бен. Он уже ругал себя за недостойное поведение, когда позволил дурным чувствам взять над собой верх.

Не вслушиваясь в перепалку товарищей, Сафира коснулась меча мысли. Майлз замер на месте, ощутив магическое воздействие, но тут же снова опустил глаза.

– Ты очень голоден. Сейчас ты покинешь свой пост, ведь ты же знаешь, ничего дурного случиться не может. И пойдешь в закусочную, которую ты приметил за три квартала отсюда. Такое милое местечко просто требует, чтобы ты его посетил. Там ты закажешь полноценный ужин и выпивку, – бормотала Сафира. Конечно, Майлз не мог ее услышать, но она не сомневалась: каждое ее слово откладывалось в его голове, словно собственные мысли.

Несколько секунд ничего не происходило. Элайн с заинтересованным видом оглядывалась по сторонам, чуть приоткрыв рот для пущей убедительности. Бен достал фотоаппарат и принялся щелкать без разбору все, что попадало в объектив. И лишь Сафира продолжала сосредоточенно смотреть на Майлза, взламывая его защиту. Слегка поколебавшись, охранник воровато обернулся куда-то за спину, а потом, спрятав руки в карманы широких брюк, устремился на север.

– Путь свободен, – когда парень скрылся из виду, сообщила Сафира, но все и так уже заметили исчезновение секьюрити.

Продолжая изображать из себя припозднившихся туристов, друзья двинулись вперед. Они довольно быстро пересекли площадь и очутились около входа в башню. Сафира вновь взмахнула своим жезлом, лишь слегка коснувшись меча мысли. Несколько охранников, которые дежурили внутри, были простыми людьми, следившими за порядком на территории достопримечательности. Они легко поддавались ментальному воздействию. Сафира приказала им уснуть. Проверять, подействовали ли чары, никто не стал, это было слишком примитивным волшебством, чтобы она ошиблась хоть в чем-то.

Элайн накинула иллюзию невидимости на всю компанию.

– Ну, с Богом, – прошептал Бен, взмахом руки отпирая дверь, закрытую на обычный замок.

Отыскать спуск в подземелья оказалось легко. Мистер Берроуз помнил, где главный вход в музей. Именно им друзья и решили воспользоваться, чтобы не усложнять себе жизнь поисками тайных дверей, которые, конечно, тут были, но никто из них не имел понятия, где именно. Даже Сафире и Элайн прежде не приходилось бывать в гигантских лабиринтах под Парижем.

Первый сюрприз ждал незваных гостей на самом пороге. Стоило Эл прикоснуться к прохладному стеклу двери, над которой горела надпись на французском и английском: «Только для персонала», как воздух всколыхнулся от невидимого порыва ветра. Чего-то подобного она и ожидала, а потому быстро пробормотала заранее заготовленное заклинание, способное полностью парализовать стихию воздуха на несколько минут. Копаться в чужом колдовстве дольше времени не было. Когда они войдут, защита встанет на место. Никто не помешает им нейтрализовать ее вторично на выходе.

Крутая лестница уходила вниз. Здесь было темно и пахло сыростью. Сафира зажгла на ладони крохотный светлячок и первой устремилась вперед. За ней шел Кирвил, потом Бен, замыкала шествие Элайн.

Согласно сведениям, которые сумел раздобыть мистер Берроуз, следующая ловушка была где-то посередине спуска. В ее основе лежала магия огня, но ничего более конкретного он не знал. Сафира ступала осторожно, стараясь не только двигаться бесшумно, но и прощупывать каждый миллиметр на предмет магии, способной повредить ей или ее спутникам. Сзади Элайн делала то же самое. Да и Бен по мере сил пытался помогать. Первой чары ощутила именно Сафира. Она подняла вверх руку с жезлом, приказывая остальным остановиться.

Примитивное заклинание, которое формировало огненную струю, бьющую из-под земли, удалось нейтрализовать секунды за две. Подобные контрзаклятья во времена ее юности дети разучивали примерно года в три. Теперь же это считалось высшим пилотажем.

Сафира дала знак друзьям, что можно двигаться дальше. Они пошли вперед, опасаясь в полутьме оступиться и сорваться вниз не меньше чем со ста ступеней. Труднее всех приходилось Киру – его зрение еще не стало совершенным, как обычно бывает у чистокровных магов и даже бастардов. Но он в свою бытность человеком много тренировался. Его сильное, гибкое тело обладало прекрасной реакцией и чувством равновесия.

В самом низу лестницы стояло две вполне современных конторки, за которыми сидело по охраннику. Парни выглядели встревоженно, но пока не разобрались в собственных ощущениях, что делало их уязвимыми. Рисковать и взламывать защиту каждого, чтобы применить меч мысли, было глупо. Это могло отнять драгоценные секунды.

– Задержите дыхание, – мысленно распорядилась Элайн.

Кир непроизвольно вздрогнул, услышав чужой голос в своей голове. Подобные ощущения были для него в новинку, но приказ он выполнил. Эл достала из бездонных карманов небольшую скляночку и бросила ее на пол. Стекло со звоном разбилось, на миг привлекая внимание мужчин. Голубоватый дымок стремительно расползся по предбаннику, окутав фигуры охранников. Недоуменные взгляды – все, чем они успели обменяться, прежде чем обмякнуть в неудобных креслах, не приспособленных для сна. Вскоре дымок расселся.

– Что с ними? – шепотом спросил Кир. Они вырабатывали план вместе, но сейчас все напрочь вылетело из его головы.

– Сонное зелье, его пары действуют мгновенно, усыпляя на несколько часов. Разбудить того, кто находится под этими чарами, раньше срока невозможно, – мысленно пояснила Сафира. – Кстати, можно дышать.

Все облегченно вздохнули. Пройдя мимо охранников, Бен и Кир кинули на невольных жертв их приключения по сокрушенному взгляду, но оба промолчали.

Лучи, похожие на лазерные, встретили их на входе в огромный подземный зал, в котором располагалось множество стеллажей с экспонатами. Магия воды причудливо переплеталась с магией воздуха и огня, создавая опасную преграду. Тот, кто устанавливал пересекающие друг друга нити, владел колдовством на высоком уровне. Должно быть, это делал еще прежний Хранитель, о котором ничего плохого не могла сказать даже придирчивая Элайн, несколько раз встречавшая его при жизни. Нейтрализовать подобную защиту было не только трудно, но и долго. Немного поразмыслив, Сафира приняла решение.

– Лучше поиграем в героев приключенческого боевика. Проще будет проскользнуть мимо лучей, чем убрать их, – сообщила она мысленно.

С ней все согласились, хотя Бен не представлял, как сумеет справиться с препятствием. Он никогда не отличался ни особенной гибкостью, ни хорошей спортивной подготовкой.

Кир, который впервые за вечер почувствовал себя более или менее уверенно, предложил пойти первым, но Саффи категорически отвергла его предложение. Внутри могла быть еще одна ловушка, которую молодой маг просто не ощутит. Она, как и на лестнице, встала во главе отряда. Преодолев легкие сомнения, принцесса пригнулась к земле, огибая первый луч. Ее тело с грацией дикой кошки извивалось, обходя самые хитроумные переплетения разноцветных нитей. Краем глаза она поглядывала за тем, как следом за ней пробирается Кир. Он действовал спокойно, быстро, но не терял осторожности. Казалось, он уже не раз проникал в хорошо защищенные помещения подобным образом. Труднее всех пришлось Бену. Он действовал несколько неуклюже и замедлял продвижение товарищей. Элайн, которая шла последней, постоянно вынуждена была приостанавливаться, чтобы не сбить строй. Она зависала в самых неудобных позах и даже не дышала. Ее тренированное тело справлялось с задачей, но льдистые глаза отражали внутреннее напряжение. Волновалась блондинка не за себя, а за Бена, который несколько раз был близок к тому, чтобы коснуться нити. Сафира проклинала себя за то, что поленилась разбираться с магией. Теперь им предстоял столь же трудный и опасный путь назад. Она не знала, что именно произойдет, если кто-то заденет один из лучей, – включится сигнализация или несчастного испепелит на месте, в любом случае риск был неоправданным.

Путь был гораздо длиннее, чем казалось на первый взгляд. В конце лабиринт патрулировало еще двое охранников, расхаживавших с важным видом взад-вперед. Они о чем-то переговаривались между собой, но не теряли бдительности. Специальное заклинание не позволяло им увидеть гостей, но услышать их они могли – достаточно одного неловкого движения или слишком громкого вздоха.

Чем ближе грабители были к магам, тем сильнее билось сердце Сафиры. Неправильность происходящего отзывалась мучительным чувством в груди. Еще несколько дней – и все это станет ее. Как же глупо идти на такой риск ради недели-другой усиленных тренировок. И все же Элайн права: для них дорог каждый миг, который они могли выиграть у судьбы. Чем раньше Кир вернет себе память, тем больше шансов одержать победу в решительный момент.

Преодолев последнее препятствие, Сафира распрямилась. Не теряя даром времени, она взмахнула жезлом и оглушила одного из охранников. Второй приготовился защищаться, но принцесса была намного быстрее и искуснее. Если бы не медлительность Бена, из-за которой они провели в лабиринте не меньше часа, она постаралась бы усыпить их, но теперь время было ограничено: первые два охранника вот-вот проснутся.

– С ними все будет в порядке? – спросил Кирвил, как обычно, вслух.

Его шепот эхом отлетел от стен. Эл наградила парня злобным взглядом, помогая Бену подняться на ноги. От перенапряжения ныли мышцы и дрожали колени, но путники двинулись дальше. Их цель находилась еще далеко, и множество ловушек ждало, когда в них угодят воры.

– Они очнутся, когда я им позволю, – мысленно успокоила любимого Сафира. Его щепетильность, воспитанная лицемерной гуманностью современного общества, раздражала ее, но заставляла считаться с ранимой психикой не привыкшего к реальным делам парня.

Кир, осознавший свою оплошность, кивнул. Бен похлопал его по плечу. В какой-то мере ему были понятны чувства молодого человека. Никогда прежде мистеру Берроузу не приходилось нападать на человека, даже в шутовских студенческих дуэлях он не участвовал, считая их пустой тратой времени. Конечно, рукопашные бои в счет не шли, но это совсем другое дело. Девушки, заметив этот жест понимания, лишь переглянулись. В их практике были ситуации и похуже нынешней. В глубине души обе жалели, что взяли мужчин с собой. Вдвоем они управились бы быстрее. Иногда щадить мужское эго очень трудно. Но сделанного не воротишь.

Сафира выставила вперед жезл, призывая меч огня. Новая преграда была соткана из оранжевых волокон, от которых исходил жар. Больше всего это напоминало фантастическую паутину, перегораживающую огромный и абсолютно пустой зал, в который они вошли через лабиринт. Несколько слов на родном языке – и паутина замерцала всеми цветами радуги, тая на глазах. Слишком просто для существа ее мощи и слишком сложно для обычного бастарда, даже для столь продвинутого, как Бен.

Не оглядываясь по сторонам, все четверо ринулись вперед. В этом зале, как и в том, что находился за ним, им делать было нечего. Длинную анфиладу из множества больших и маленьких комнат, следовавших одна за другой, они преодолели без особых затруднений. Ловушки, которые поджидали их, были заранее известны, и Сафира вовремя обезвреживала их, не прилагая больших усилий. Элайн то и дело смотрела по сторонам, с интересом изучая представленные за стеклом вещицы.

– Никогда не думала, что оно попадет в музей, – удивленно пожала она плечами, остановившись возле одного из стеллажей.

За стеклом на красной бархатной подушечке лежало великолепное ожерелье из рубинов и бриллиантов, которые переливались в тусклом свете магического огонька, который Сафира вновь разожгла на ладони. Вещь была уникальная и настолько дорогая, что вряд ли многие современные олигархи могли позволить себе нечто подобное.

– Оно никогда мне не нравилось, как и тот, кто его подарил.

– Кто? – с интересом спросила Сафира. Она почему-то не думала, что гордой герцогине кто-то отваживался делать подарки. Это казалось почти неприличным.

– Одиннадцатый Базэльо, – сморщив носик, ответила Эл.

– Антонис? – Сколько лет прошло, а, натыкаясь на очередную сплетню времен короля Кайро, Сафира не могла удержать любопытства. Порой ей чудилось, что она навеки зависла в своей юности, не в силах разорвать оковы, связывающие ее с прошлым.

– Антонис, Антонис. Он пытался… Ну ты понимаешь.

– Соблазнить тебя? – уточнил Бен, не сдержав улыбки.

– Именно. Незачем нам здесь задерживаться, не хочу смотреть на эту штуку! Страшная безвкусица, – отрезала Эл.

– Да? А я привык считать ее образцом ювелирного мастерства. Кстати, даже никогда не думал, что оно такое древнее. Ты точно уверена, что эта штука принадлежала тебе? – настаивал мистер Берроуз. Ситуация его забавляла.

– Да. Видишь, там выгравированы слова. Это наречие Рагварда. В дословном переводе значит: «Прекрасной Элайн, королеве моих грез». Когда я их увидела впервые, думала, сломаю дарителю нос. Но сдержалась.

– Может, нам пора идти дальше? – прервал диалог Кирвил, заметив, что друзья слишком увлеклись разглядыванием достопримечательностей.

Сафира вновь обогнала остальных и осторожно двинулась дальше. Перед глазами все еще стояла картинка: Антонис, непривлекательный и очень богатый, на коленях перед наследной Хаинэ. Почему на коленях? Кто знает. Но разве что почтительность могла спасти несчастного от множественных весьма болезненных переломов.

Сделав пару шагов, друзья попали в темный, очень узкий коридор. Пол шел под уклон, они углублялись под землю. Сафира передернула плечами, отгоняя неприятное ощущение, будто огромные толщи почвы и камней над головой давят ей на плечи. Теперь уже она не думала о давно почившем Антонисе Базэльо. Огонек на ее ладони разгорелся ярче. Сзади Элайн тоже зажгла небольшой фонарик. Бен последовал их примеру. Только Кир предпочитал не тратить силы впустую, опасаясь дальнейших неприятностей. Столь легкая магия была ему доступна, но даже она давалась не без труда.

Они спускались несколько минут. Однообразные голые стены всюду были одинаковыми. Пол и потолок не отличались от них ничем. Казалось, они угодили в чрево гигантского червя.

– Осторожно, ступени! – сообщила Сафира, когда коридор резко свернул вправо.

– Странное место для музея, – размышлял вслух Кирвил. – Больше похоже на бомбоубежище или какое-то хранилище.

– Зато безопасное. И смертным сюда ни за что не проникнуть, да и ворам, если они обладают стандартными возможностями, не позаимствовать ничего, принадлежащего Хранителю, – возразил Бен.

Следующая ловушка ждала их внизу небольшой лестницы, имевшей всего четыре ступени. Сафире пришлось повозиться, чтобы обезвредить чары: слишком хитроумно те были устроены. Все вместе они образовывали клубок из множества чар, которые так тесно переплелись между собой, что нейтрализовать одни, не потревожив до срока следующие, было практически невозможно. Работа была практически ювелирной. Закончив с контрзаклятьем, Сафира невольно ощутила гордость. Даже бастарды иногда удивляли ее, заставляя задуматься. Может, пришло время пересмотреть свои ценности и взглянуть на мир по-другому? Новый мир, который принадлежал полукровкам?

– Почти пришли, – шепнул Бен. – Скоро последний пост. Там не меньше пяти воинов.

– Мы помним, – огрызнулась Элайн.

Кир не стал уточнять, что забыл о новом препятствии, благоразумно промолчав.

Охранники сидели в небольшой комнатенке, которая отграничивала темный коридор от очень светлого зала. Они удобно разместились на двух мягких диванах и играли в карты, периодически отпуская в адрес друг друга сальные шуточки. Опасности мужчины не почувствовали. Иллюзия невидимости все еще действовала, а магические выбросы, которые оставляла после себя магия Сафиры, Элайн заблокировала практически сразу.

Еще один пузырек с сонным зельем был готов. Эл бросила его в центр каморки. Как и в первый раз, мужчины успели лишь удивиться, когда голубоватый дымок окутал их с ног до головы, погружая в глубокий сон без сновидений.

Когда дым рассеялся, Сафира позволила себе вдохнуть.

– Пойдемте, надо спешить.

– Вначале кое-кому надо не позволить уснуть, – зло бросила Эл.

Только сейчас принцесса заметила, что Кир медленно оседает на пол. Его глаза все еще были открыты, но он явно из последних сил боролся с навалившейся дремотой. Видимо, не смог удержаться от вдоха в самый последний момент, когда концентрация зелья была уже минимальной, но все еще представляла опасность.

– Вот черт! – Бен подхватил парня раньше, чем тот успел коснуться пола.

События разворачивались слишком быстро, чтобы Сафира по-настоящему испугалась или разозлилась. Надо было срочно что-то придумать! Главная проблема заключалась в том, что разбудить того, кто испытал на себе действие сонного зелья, изготовленного по рецепту Хаинэ, невозможно. Оставалось надеяться, что Кир вдохнул его слишком мало и либо не уснет совсем, либо скоро оправится. В любом случае теперь его предстояло тащить на себе. Если он не очнется до зала с регалиями, им придется забрать их все, ибо определить, какие признают в вэр Шадо нового владельца, без его личного участия было нереально.

– Я понесу его, – буркнул Бен, не испытывая по этому поводу никакой радости.

– Простите, – сонно пробормотал Кирвил, отчаянно зевая. – Я думал, уже все.

– А дождаться команды было нельзя? – ехидно поинтересовалась Элайн, от души отвесив ему две громкие пощечины. Боль порой могла вытащить человека из царства Морфея, даже если тот оказался там после воздействия магия. Морфей… Так, стоп, сейчас не тот момент, чтобы предаваться воспоминаниям об одиозных фигурах прошлого.

– Эй, ты чего?

На секунду показалось, что Кир полностью оправился, такое возмущение звучало в его словах. К сожалению, это было явлением временным. Когда Сафира склонилась над парнем, чтобы прошептать слова исцеляющего заклинания, не способного до конца устранить действие зелья, но способного его ослабить, сократив интервал сна, Кир уже мерно посапывал, уткнувшись носом в плечо Бена.

Пришлось идти еще медленнее, чем вначале. Вновь потянулись бесконечные залы с экспонатами. Чего здесь только не было! Древние книги; свитки, где значились приказы прошлых Хранителей; любовные письма известных исторических деятелей; украшения, некоторые из которых девушки узнавали, хотя ничего, когда-то принадлежащего лично им, больше не попадалось; магические артефакты, разной степени заряженности и полезности; домашняя утварь предыдущих эпох. В одном из залов они с удивлением обнаружили даже летательный аппарат, аналогом которого Сафира некогда управляла в качестве второго пилота. Это было в эру покорения землянами космоса, закончившуюся глобальной войной и очередным падением человечества до уровня первобытно-общинного строя. Кирвил приоткрыл тяжелые веки, чтобы взглянуть на диковинку, бороздившую загадочные межзвездные просторы. Его зрачки расширились от восхищения и желания немедленно опробовать космолет в действии. Слава Богу, сил для этого у него явно недоставало.

– Я никогда не был в этом зале, – с интересом разглядывая экспонаты, пробормотал Бен. – Странно. Я думал, желающих пускают везде.

– И ошибался, – констатировала факт Элайн. – Идемте. Мне эти штуковины надоели еще в космическую эру. В них жутко трясет, а когда открываешь огонь по мишени, кажется, что тебя посадили в раскаленную консервную банку. Перед вами самый примитивный космолет. Такой давали только новичкам и максимум для охраны не самых важных объектов.

– Почему они скрывают от нас, что человек уже был в космосе? – недоумевал мистер Берроуз.

– Потому что вам может снова туда захотеться, особенно если учесть, что в наличии имеется живое доказательство былого триумфа и его можно разобрать на части, чтобы придумать, как собрать новые машины. А это приведет к тому, что мы опять столкнемся со старыми врагами, которые, в отличие от нас, ничего не забыли. Так что лучше оставаться на Земле и ждать, пока уровень агрессивности среднестатистического индивида снизится минимум в десять раз.

Они спускались все ниже и ниже. Вскоре даже Элайн, самая уравновешенная из всех, ощутила легкий дискомфорт. Кто-то применил здесь меч мысли, слабенькое, но весьма досадное воздействие которого проявлялось навязчивой головной болью и иррациональным страхом, что потолок вот-вот рухнет на голову. Тяжелее всего игнорировать дискомфорт было Бену. Он то и дело настороженно смотрел вверх, желая убедиться в надежности опор, поддерживающих старинную кладку. Щиты Сафиры и Элайн выдерживали, но и им было не по себе. Кир крепко спал, превратившись в обузу.

«Надо было оставить его дома», – еще раз подумала Сафира. С таким же успехом, не рискуя его жизнью и не затрудняя свой путь, они могли притащить в Москву все регалии, которые удалось собрать поколениям бастардов. Вот только ее щепетильность требовала, чтобы они не брали слишком много чужого, а Кир настаивал на своем участии в операции. И за то, и за другое расплачиваться теперь приходилось Бену, покрывшемуся испариной под весом соперника, которого пришлось взвалить на плечи. А ведь Кирвил был намного крупнее!

– Не думала, что музей такой большой, – простонала Сафира, расправившись с еще одним заклинанием-ловушкой, которое ради разнообразия было замешано на магии природы. Под ногами все еще валялись обрубки буйного растения, пытавшегося задушить ее.

– И нам в самый последний зал, а время на исходе, – «подбодрила» подругу Эл.

Округлое светлое помещение с высокими сводчатыми потолками и разнообразной лепниной на стенах, изображавшей животных и мифические растения, открылось сразу из узенького коридорчика, увешанного старинными гобеленами работы мастеров Атлантиды. Сафира давно перестала считать многочисленные комнаты, но сразу догадалась, что они добрались до цели. Регалии, которые давно не использовались по назначению, за миллионы лет накопили столько энергии, что фонили даже в состоянии полного покоя. Их мощь поражала и ужасала одновременно, внушая страх и благоговение всем, кроме двух женщин, оказавшихся рядом. На них они навевали воспоминания о людях, которым когда-то принадлежали.

– Сколько их всего? – спросила Элайн, обращаясь к Бену.

Свалив на небольшую кожаную кушетку свою ношу, мистер Берроуз тяжело вздохнул.

– Двенадцать, но, говорят, один обруч расколот пополам. Его целостность обеспечивает иллюзия, которая показывает его таким, каким он был когда-то.

– Кому они принадлежали, конечно же, ты не в курсе, – разглядывая один из представленных жезлов, промолвила Сафира. Бен утвердительно кивнул. – Придется разбираться по ходу. Надеюсь, я знала хоть кого-то из их обладателей лично, иначе будет трудновато подобрать что-то Киру.

Вэр Шадо пошевелился во сне, улыбнувшись собственным грезам. Должно быть, среагировал на свое имя.

Элайн, а вслед за ней и Сафира стали обходить небольшое помещение.

– Лучше разбить стекла, – предложила Эл. – Мы ощутим основы сокрытой в регалиях магии, только коснувшись их. По фону я не смогу сказать ничего наверняка.

– Действуй, – Сафира и так пренебрегла слишком многими своими принципами, когда разрушила защиту этого места. Бить стекла она была не готова. Это так глупо и нелепо, что хотелось посмеяться над собой, развернуться и отправиться домой.

Эл не стала мелочиться. Она подошла к ближайшему витражу и с силой ударила по нему жезлом. В стороны полетели осколки, засыпав пол блестящим крошевом. Оно таяло на глазах.

– Как я и думала, меч льда. – Эл протянула руку и вытащила очень тонкий витой обруч без единого камня. Платина приятно холодила ладонь. Сокрытая в обруче сила отзывалась на кровь первой из дома дэль Хаинэ. – Он принадлежал моей троюродной тете Суане. Я полностью уверена. У меня были некоторые сомнения, но… его магия отозвалась на мое касание. Не думаю, что закаленный для Хаинэ артефакт подойдет Виварди.

– Я предпочла бы убедиться.

Сафира присела на колени рядом с кушеткой, на которой спал Кирвил. Она заметила, что его сон уже не так крепок, а значит, действие зелья заканчивалось. Он вдохнул всего чуть-чуть дыма и должен был вскоре очнуться. «Быстрее бы!» – мысленно взмолилась принцесса. Так не хотелось опускаться ниже, чем необходимо. Конечно же, когда она станет королевой, то вернет украденное на место. Все, кроме того, что станет собственностью Кира. Но это произойдет не завтра. Ее губы коснулись виска любимого, Кирвил пробормотал что-то неразборчивое. Сафира еще раз поцеловала его, теперь в губы. Он забавно сморщил нос, когда ее волосы коснулись его кожи.

– Оставь это. Давай посмотрим, что еще тут есть, – предложила Элайн. – Может, к концу нашей экскурсии он очухается.

Второй обруч был золотым, массивным, без единого украшения, зато с крупным изумрудом в центре. Жезл, который лежал рядом и предлагался в пару к обручу, тоже был сделан из золота.

– Они не соответствуют друг другу и принадлежали разным Домам, – едва коснувшись металла, сказала Сафира. – Обручем владел кто-то из Базэльо. Я чувствую меч камня, касаясь его. А жезл… скорее всего, он не имеет ничего общего с Великими Домами.

– Если здесь все подобрано столь же «грамотно», придется взять регалии тетушки, они хотя бы парные, – зло буркнула Элайн.

Третий обруч возлежал на голубой подушечке. Он целиком был выполнен из меди. Единственным украшением служила небольшая восьмиконечная звезда из черного оникса, обрамленная бриллиантовыми искрами. Никакого жезла к обручу не прилагалось.

– Осталось девять. Из двенадцати два не годны, – Сафира провела пальцами по обручу, ощутив ледяное покалывание в пальцах. Кто-то из ее дальних родичей Мирабло некогда с гордостью носил артефакт, который ныне пылился внутри стеллажа в музее, принадлежащем бастардам. Это было до того неправильно, что Сафира едва сдержалась, чтобы не нарушить собственное табу – не брать ничего, что не имело реальной ценности для их плана.

Элайн разбила четвертую витрину. Серебряный обруч, состоящий из трех равных по ширине полос, обильно изукрашенных бриллиантами. Пожалуй, их здесь было не намного меньше, чем во всем алмазном фонде, который девушки посещали однажды. Как носить такую тяжесть на голове, Сафира не хотела даже думать, но обруч узнала сразу. Жезл был из той же пары. Чтобы сказать это с уверенностью, ей не требовалось даже касаться его. С самого рождения день за днем она видела их, касалась детскими пальчиками, наблюдая, как солнечный свет отражается от неровных граней бриллиантов, искрится и переливается. Она засыпала, вертя в ладошках этот жезл, а нежный голос шептал на ухо, чтобы она не ударила себя случайно по лбу. Нет, все-таки не такая плохая была у нее мать, как иногда казалось. Она любила своих детей, пусть и не имела времени проявлять заботу, как простая женщина. Леди Мирабэль была королевой, этим все сказано. Только сейчас Сафира осознала весь груз ответственности, который лежал на плечах ее матери. У нее, всего лишь принцессы, не было никакого права судить ту, что подарила ей жизнь.

Проведя кончиками пальцев по прохладному ободку, Сафира отошла в сторону. Элайн тоже узнала королевские регалии – слишком часто видела, как леди Мирабэль надевала их на советы и официальные приемы.

– Королева убила Марну, я все еще не могу забыть об этом, – прошептала Сафира.

Эл положила руку на плечо подруги. Бен, бродящий безмолвной тенью за древними колдуньями, тоже ласково посмотрел на принцессу.

– Она была твоей матерью и, наверное, любила вас. Не ее вина, что она проиграла бой за свое тело, – разумно заметил он, чувствуя, что его слова звучат не мудро и успокаивающе, а по-детски и банально и глаза то и дело возвращаются к регалиям древней королевы, с которой начался конец самой могущественной цивилизации из всех существовавших.

– Конечно, – грусть накатила на Сафиру, затягивая в водоворот воспоминаний.

Ее мать кружится в лальсе, открывая ежегодный бал… Леди Мирабэль гордо восседает в кресле с высокой золоченой спинкой на приеме в честь дня рождения Марны… Королева на совете, гордо подняв голову, взирает на выступающего перед аудиторией мага… Одержимая мать бросается на своих дочерей в безумной попытке уничтожить их, позволить духам завладеть их телами…

Звон очередного разбитого витража вывел Саффи из задумчивости. Она не подозревала, что это будет так трудно. Не ожидала увидеть регалии близких людей и тем более мамы.

– Какой-то низший Дом, – Эл махнула рукой в сторону пятой находки. Простой металлический обруч и жезл под стать, безусловно парные, но совершенно бесполезные. Они были слишком слабы, чтобы помочь Кирвилу в его нелегком обучении.

– Еще один минус, – вздохнула Сафира. Идея проникнуть в музей Хранителя теперь казалась совершенно бессмысленной.

Из оставшихся семи два обруча не имели жезлов. В одном случае присутствовал только жезл. Один обруч был расколот на три части, а украшавший середину огромный топаз был раздроблен минимум на десяток осколков, половина из которых бесследно исчезла. К последним витражам Сафира подходила с дрожью в коленях. Найти подходящие регалии для Кира – практически единственный способ сделать его сильнее. Безумная мысль отправиться на дно Атлантики и попытаться вытащить из земных недр его собственный обруч и жезл начинала выглядеть все заманчивее. Если бы не близость разломов… пожалуй, тогда она рискнула бы заняться раскопками. Учитывая нестабильность печатей, даже думать о подобной авантюре не приходилось.

– Каор… – выдохнула Сафира, едва взглянув на следующий обруч.

Она помнила, как когда-то снимала его с головы своего первого бойфренда, перед тем как нежно поцеловать. Белокурые волосы шелковистым ливнем рассыпались по плечам, когда тугой металл перестал удерживать их в приподнятом состоянии. Каор стоял, окутанный ореолом собственной славы – только час назад он выиграл свою первую дуэль. Возбужденный, с лукавыми искрами в глазах, вэр Танно выглядел настоящим богом секса. И да, Сафира хотела его, почти мечтала прикоснуться к алым губам, ощутить сладость поцелуя. Это было не то же самое, что позже с Кирвилом, но все равно очень приятно. Она видела, словно это было только вчера, как Каор положил свой жезл на широкую, увитую плющом скамью, как наклонился, щекоча непослушными прядями ее лицо, как его руки с едва сдерживаемой страстью провели по ее полуобнаженной спине… Так давно это было, будто происходило с кем-то другим! Каор мертв, а вещи, принадлежавшие ему, все еще жили. Сафира не стала дожидаться, когда Элайн ударит по стеклу. Она сама с силой надавила на льдистую поверхность, ощущая, как витраж поддается.

– Как такое возможно? – прошептала Элайн. – Каор сгинул в недрах вместе со всеми остальными. Его регалии были на нем, я совершенно точно помню…

– Возможно, пламя вулкана вытолкнуло их назад, – ответила Сафира. Как и когда-то, в прошлой жизни она взяла в руки серебряный обруч с прозрачным топазом и искусным узором из бриллиантов. – Или… – поддавшись безумной надежде, начала принцесса, но Эл резко схватила ее за руку, сжав до боли тонкое запястье.

– Никаких «или», Саффи. Каор мертв. Ясно?

– Да, – прошептала Сафира. Куда уж яснее. Она своими глазами видела его смерть.

– Это, правда, принадлежало ему? – в голосе Бена слышалось благоговение перед великим предком.

Эл утверждала, что у него доминанта Каора. Видеть то, что было частью силы чистокровного мага, содержало частичку его души, казалось невероятным. Мистер Берроуз уже бывал в этом зале, но даже предположить не мог, кому принадлежали эти вещи. В какой-то мере сегодняшняя прогулка стала для него откровением. Прошлое приподняло непроницаемую завесу забвения, позволив всего лишь на миг заглянуть в непредставимую старину.

– Магия Каора принципиально отличается от магии Кирвила. Боюсь, эти регалии не признают нового владельца, – сокрушенно покачала головой Сафира, укладывая обруч на место. Топаз тускло сверкнул в лучах верхнего света.

– Кто знает? – пожала плечами Эл. – Скорее они подойдут ему, нежели те, что принадлежали леди Мирабэль или тетушке Суане.

Предпоследний обруч лежал в маленьком, слишком тесном для него ларце. От всех предыдущих он отличался тем, что был сделан наподобие замкнутой цепи с вплетенными внутрь цветами из кораллов. Жезл тоже был необычный. Очень длинный и тонкий, полый внутри, он более всего напоминал тончайшее кружево.

– Кьяри, – чтобы определить, какому Дому принадлежала эта вещь, не требовалось разбивать стекло. Сафира кивнула, соглашаясь с выводами подруги.

– Вайша вэр Одра, – добавила она после некоторого колебания.

Хозяйкой этих регалий была молоденькая, еще не окончившая Академию девушка, которую Сафире доводилось видеть всего пару раз в жизни, да и то мельком. Но ее обруч и жезл были уникальны, они бросались в глаза, выделяясь своей необычностью. Что такого особенного было в Вайше, что изготовители артефактов создали для нее уникальный шедевр, принцесса не знала, но была уверена: никто и никогда не носил ничего подобного.

– Кьяри или Мирабло, вот выбор-то, – Элайн начинала злиться. Она надеялась, что их находки окажутся более полезными.

– Эл, иди сюда! – позвала Сафира, забыв об осторожности. До этого момента они разговаривали либо шепотом, либо мысленно. Элайн и Бен поспешили к последнему витражу. – Мы нашли то, что искали. Дарьянэ вэр Марра… Шэрбрад…

Элайн одним ударом кулака разбила ледяное стекло. Алая струйка крови потекла из порезанных пальцев, но это ничего, через минуту заживет. Золотое украшение, обсыпанное мелкой бриллиантовой крошкой, мерцало мириадами огней, приветствуя волшебниц. Девушки замерли, затаив дыхания. Рассчитыватьна такую удачу они даже не смели. Вряд ли на свете существовали регалии, которые подошли бы Кирвилу лучше этой пары. Конечно, где-то покоились его собственные, но теперь о них смело можно было забыть. Вот эти обруч и жезл из музея некогда принадлежали матери вэр Шадо, они просто обязаны были служить ее сыну, пусть и не так хорошо, как своей исконной владелице.

– И чем эта штука отличается от всех остальных? – полюбопытствовал Бен, который не ощущал разницы между артефактами. Ну, может, что-то в его душе откликалось, когда он смотрел на регалии Каора.

– Дарьянэ была матерью Кира. У них одна кровь, пусть формально он и принадлежал к Дому Виварди и лучше ладил с мечом ветра, нежели с мечом силы, – пояснила Элайн. – По-моему, спящему принцу пора просыпаться, а нам сваливать отсюда.

Сафира взяла с подставки обруч и жезл. На ее касание они не откликнулись, но она и не призывала их мощь. Подойдя к Киру, который все еще крепко спал на кушетке, принцесса осторожно надела обруч на его голову. Несколько секунд длилось томительное ожидание – Кирвил спал так же крепко, как и до этого. Но вскоре его веки затрепетали. Медленно, неохотно он приоткрыл глаза.

– Господи, кажется, я надышался той дряни, которой вы потчевали охранников, – простонал он, приподнимаясь. Весь его вид выражал крайнюю степень смущения.

– Не страшно, – Сафира провела ладонью по щеке любимого. – Вот, возьми. Эти вещи признают тебя. Уже признали, иначе ты бы не проснулся так быстро. Некогда они принадлежали твоей маме.

Кир протянул руку, касаясь шероховатой поверхности жезла.

– Это стоит, наверное, целое состояние, – ошеломленно выдохнул он, чувствуя, как металл нагревается в руке. Голову сдавливала непривычная тяжесть. Кончиками пальцев Кир провел по волосам, убеждаясь, что обруч уже водрузили на положенное место.

– Нет такого состояния, которого хватило бы, чтобы купить это, – возразила Элайн. – Эти вещи бесценны, а для тебя вдвойне. Ничего больше от Дарьянэ не осталось. Смею тебя заверить, она была не худшей матерью. Вы оба могли гордиться друг другом. Надеюсь, ее регалии помогут тебе быстрее стать тем, кем должно. Мне надоело, что ты даже дыхание не можешь задержать, как положено.

Эл не удержалась от упрека. Это было глупо, но злость на Кирвила клокотала внутри. Из-за него они тратят время зря. А что, если бы здесь не оказалось регалий его матушки? Им пришлось бы примерять на его непутевую голову все, что хранилось в этом зале. Не так уж много, но и не мало.

– Ты собиралась привести здесь все в порядок, – напомнила Сафира подруге, властным взглядом пресекая грядущую перебранку.

Одна мысль, что на обратном пути ей придется заново восстанавливать все разрушенные заклинания, вызывала внутреннюю дрожь. Бен посмотрел на наручные часы. Дорогущие «Радо» меркли рядом с великолепием древности, хранящимся в этом месте. Его движение напомнило, что скоро очнутся охранники. Не хотелось ввязываться в новую свару. Они и так задержались гораздо дольше, чем рассчитывали.

– А знаете, я подумала, что незачем нам здесь прибирать, – невозмутимо заявила Элайн, сложив на груди руки.

– Это почему? – удивился Бен.

В широком кармане его куртки хранилась заготовка, которую они заранее зачаровали, оставалось только придать ей вид тех регалий, которые пришлось позаимствовать. Никто не должен был заметить подмены, для этого у служителей музея имелось слишком мало сил и опыта.

– Потому что, если в музее произошла кража, это событие века. Нечто выходящее из ряда вон. Думаю, такой поворот заставит Хранителя вылезти из койки и собрать конклав. Причем приедут на него маги со всего света, чего мы и добивались, – принялась разъяснять очевидные вещи Элайн.

– Мы явимся на совет, – вставила свое слово Сафира, – и публично признаемся в краже, а потом я потребую то, что принадлежит мне по праву рождения. Бред, Эл! Кто захочет видеть своей королевой воровку? Даже если жезл признает меня, они восстанут против человека, способного ограбить собственных подданных! Нет, я не готова идти на такой риск.

– Глупости, – отрезала Элайн с ледяным спокойствием. – Они не заподозрят тебя ни в чем. И потом… Мы разыграем показательное возвращение регалий на место и одарим ими Кира. Найти преступника не составит труда. Среди бастардов полно колдунов, которые не дружат с законом.

– Это подло… – Сафира не могла согласиться на столь сомнительный план, хоть он и выглядел очень заманчиво.

– В этом есть смысл, – неожиданно согласился Бен.

Меньше всего Саффи ожидала, что он поддержит идею, обещающую обернуться кучей несправедливостей.

– Сафира, пойми, мы слишком долго ждем и можем прождать еще столько же, – пояснил свою позицию мстер Берроуз. – Или же тебе придется предстать перед неполным советом, а ты этого не хочешь. Кража действительно заставит их расшевелиться. Может, сумеем спихнуть вину на духов или еще на что. Сейчас это не имеет значения.

– А ты что думаешь? – Сафира уперла руки в бока, с вызовом посмотрев на Кирвила.

– Всецело «за». В смысле воровать, конечно, нехорошо и врать тоже… Но разве наша цель не стоит того, чтобы немного слукавить? – разглядывая собственные ботинки, промямлил Кирвил, который не привык, что в этой компании кого-то всерьез волнует его мнение.

– Сговорились, да? – Сафира от досады топнула ногой, подняв в воздух скопившуюся на полу пыль. – Ладно, пусть будет по-вашему. Только сами придумывайте, как выкручиваться из этой истории.

– Идет, моя госпожа, – подобострастно пролепетала Элайн, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Возвращаться назад, когда все ловушки уже обезврежены, а ставить новые не нужно, оказалось вдвое быстрее. К тому же теперь Кирвил не болтался бесформенной и наверняка очень тяжелой грудой на плече Бена. За несколько минут друзья преодолели расстояние, которое по дороге туда осилили часа за полтора.

Охранники, которых они так неудачно усыпили, зацепив Кира, все еще смотрели сны. По их умиротворенным лицам расплылись широкие улыбки. Эл позаботилась, чтобы никакие кошмары не мучили несчастных, вынужденных страдать ради их целей. Мужчин ждало суровое наказание в реальности – здоровый сон подготовит их к неизбежному лучше воображаемых ужасов.

Секьюрити, которых Сафире пришлось оглушить, медленно приходили в себя. Допустить этого она не могла. Склонившись над первым из двоих, принцесса прошептала заклинание, меняющее не только память, но и восприятие действительности. Что бы ни произошло дальше, парень будет уверен, что это всего лишь фильм, не имеющий никакого отношения к реальности. То же самое она проделала с его напарником, погрузив обоих в некий транс, из которого вывести их смогут только маги, да и то не сразу и не до конца.

Увидев первый и самый большой зал, друзья вздохнули с облегчением. Их миссия почти выполнена. Они добыли то, что хотели, и при этом обошлось без жертв.

– На Эйфелеву башню лучше смотреть снаружи, – на бегу выдавил Кирвил, который буквально мечтал убраться отсюда подальше.

Роль великого грабителя ему по-прежнему не нравилась, а то, что он не сумел справиться со своей личной задачей и не стать обузой, угнетало. Он рассчитывал искупить свою вину, тренируясь с удвоенной силой. И, кто знает, может, удача улыбнется им и он вспомнит то, что так прочно забыл?

Погрузившись в собственные мысли, Кир не заметил того, что его друзья обнаружили на миг раньше. Охранники, которых Эл первыми усыпила при спуске в музей, выходили из-под действия сонного зелья. Один из них поднялся на ноги и в недоумении глядел по сторонам. Он пробормотал что-то на французском, отчего его товарищ, едва успевший продрать глаза, напрягся. Именно в этот момент стайка грабителей возникла перед ним. Иллюзия скрывала их от прямых взглядов, превратив в невидимок, но не услышать поспешных шагов не мог даже глухой. Друзья слишком расслабились и в некоторой степени забыли об осторожности.

Охранник что-то прошипел сквозь стиснутые зубы. Кир не сразу понял, что это было заклинание. В отличие от тех, которым его учили Сафира и Эл, оно звучало вполне современно, на языке, очень похожем на смесь испанского и английского. Скорее всего, так оно и было, успел подумать вэр Шадо, прежде чем сильная рука Саффи потянула его вниз. Остальные уже прижались к стенам, полностью слившись с грубой кладкой. Заклятие пролетело мимо, лишь разметав волосы Кирвила. Он вздрогнул и плашмя рухнул на пол. Охранник выпустил в налетчиков еще одно заклинание, а затем следующее. Его напарник уже окончательно оправился ото сна и шока и тоже принялся палить в пустоту всем, что приходило на ум.

Кир посмотрел на своих друзей. Казалось, они пребывали в замешательстве. Если бы он не знал, что они всегда готовы к любым неожиданностям, испугался бы не на шутку. Сафира и Эл обменялись многозначительными взглядами. Лицо герцогини стало невероятно сосредоточенным, губы едва шевелились, произнося какие-то слова. «Ну же, брось лучше зелье!» – мысленно взмолился Кир, понимая, что его все равно не услышат, да и зелья могло не остаться. Руки слегка тряслись, когда он изо всех сил сжал жезл. Он не знал, как призвать сокрытую в нем магию, но тепло металла все равно внушало уверенность.

Охранники палили и палили в ту сторону, где скорчились в неудобных позах воры, а колдовство Эл все никак не проявляло себя. Сафира была встревожена, но в целом оставалась спокойной. Как и ее подруга, она бормотала что-то себе под нос. Бен заметно нервничал, но не так сильно, как Кир. Вся его поза выдавала готовность действовать.

То, что ни одно заклинание не угодило в них, казалось Кирвилу чудом. Он не испытывал страха, не было и паники, но усидеть на месте, не понимая, что происходит, являлось невероятно трудной задачей. Пыль, скопившаяся на полу, забивалась в нос, вызывая неприятные ощущения. Очень хотелось чихнуть. Еще мгновение, и он уже не сможет сдержаться. Аккуратно, стараясь не шуметь, Кир почесал кончик носа. В детстве это помогало. Жезл стукнул о камень. Охранники остановились, вперив взгляды в пустоту, откуда до них донесся подозрительный звук.

От взгляда Эл Кирвилу стало нехорошо. Никогда никто не смотрел на него так осуждающе. Сафира отрицательно покачала головой, словно отговаривая от чего-то. Но он ведь ничего не собирался делать? И тут это произошло. Нос не выдержал. Воздух с силой ворвался в легкие, чтобы через миг с оглушительным «апчхи!» вырваться наружу.

Дальше события развивались так быстро, что вряд ли даже древние в полной мере успели осознать, что же произошло. Охранник, тот, что очнулся первым и явно представлял собой большую угрозу, развернулся лицом к Киру. Видеть вора он по-прежнему не мог, но теперь это и не требовалось. Резко выбросив вперед руки, он гаркнул всего одно слово, нацелившись на пол, именно туда, где лежал вэр Шадо. Спортивные тренировки, которые молодой человек посещал с самого детства, дали о себе знать. Кирвил перекатился с живота на бок и вскочил на ноги. Заклятие стихии огня отскочило от камня, где совсем недавно находилась его голова. Щиты, которые Кир заметил только сейчас, дрогнули и пошли рябью. Сил у мага было недостаточно, чтобы разрушить их, но вполне хватило, чтобы иллюзия, умело созданная Эл, исчезла. Теперь воришки оказались как на ладони.

Так и не закончив свой речитатив, обе девушки распрямились, выставив вперед жезлы. Ледяные иглы и файерболы полетели в защитников музея, но те ловко увернулись, чем немало удивили нападавших. Бен создал несколько камней, весьма увесистых, и швырнул их в охранников, сбив одного с ног, но он сумел вовремя сгруппироваться, так что серьезного ущерба не получил.

– Укройся за мной! – приказала Сафира.

Она нервничала – не за себя, за Кира, который оказался ближе всего к опасности. Он хотел последовать мудрому совету, но что-то словно пригвоздило его к месту. Не сразу, но он догадался, что это взбесившееся растение, которое вопреки всем законам природы росло прямо из стены. Прочные лианы опутали его торс и готовы были уже перекинуться на ноги и руки. Кир забился в путах, надеясь порвать их, но они оказались слишком крепкими даже для немалой силы его мускулов. Бен бросился на помощь сопернику, но точно такое же растение вцепилось в его щиколотку. Не ожидая этого, мистер Берроуз не сумел сохранить равновесие и с глухим стуком рухнул на пол. Колдовские лианы тут же пригвоздили его к полу.

Охрана оказалась не так слаба, как они думали. Все время, что мужчины сражались с мечом природы, которым, по-видимому, владел менее сноровистый охранник, женщины атаковали секьюрити по всем правилам древнего боевого искусства. Думать о гуманности было поздно, теперь речь шла о выживании. Сафире и Элайн приходилось не только закидывать противников заклятиями, но и держать щиты, бесполезные против природной магии, но безотказные, когда речь шла о воде, ветре, огне и камне.

Когда в руках Эл возник меч смерти, а Сафира коснулась меча мысли, Кир понял, что дела их достаточно плохи, чтобы зачислить магов-охранников в ряды врагов, подлежащих уничтожению. Теперь, когда магия Каинэ и Хаинэ готовилась ринуться в бой, шансов у несчастных бастардов не осталось. Видимо, они тоже поняли это и поспешно отступили на несколько шагов. Один из них рухнул на пол, больно ударившись затылком о перевернутый стол.

Вещь, появившаяся в руках у второго мужика одновременно с мечами изначальных сил, Кир узнал сразу и явно раньше, чем это сделали принцесса и герцогиня. Рядом вскрикнул пригвожденный к полу Бен. Как и соперник, он мгновенно опознал предмет, нацеленный Сафире в грудь. Вэр Тара размахнулась мечом мысли, но она опаздывала. Пальцы защитника музея коснулись курка пистолета и нажали на него. Конечно, нечто столь немагическое не могло повредить всерьез принцессе из эры динозавров, но вывести из строя на неопределенное время было способно. И тогда Эл останется одна, а Сафире будет очень, очень больно.

Откуда взялись силы, Кир не стал даже задумываться. Он просто напряг все мышцы, какие были в его теле, и рванул сковывавшие его путы. К огромному удивлению парня, они поддались. Лианы зелеными нитями осыпались на камень, а золоченый жезл с заключенной в него силой Дарьянэ Шэрбрад, взлетел в воздух.

– Помоги мне, мама, – прошептал он.

Не имея ни малейшего представления о том, как пользоваться этой штукой, он готов был молить о помощи кого угодно, даже женщину, которую не знал, предпочитая считать своей родительницей пожилую даму, вырастившую его в этом времени. Как ни странно, жезл откликнулся на призыв Кирвила, мерно засветившись в руках. Обруч еще сильнее сдавил виски, причиняя ощутимую боль. Что делать дальше, оставалось большим вопросом. Сосредоточившись на артефактах, Кир вспомнил заклинание стихии воздуха, которое вчера показывала ему Саффи. Оно было совсем слабеньким и годилось скорее для того, чтобы разметать в стороны волосы, но ничего лучше на ум не приходило. Выкрикнув несколько слов, которые прочно засели в памяти, Кир направил жезл между Сафирой и пистолетом охранника, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы отклонить курс полета пули. Только потом, когда заварушка уже кончилась, он осознал, что мобилизовался и проделал несколько весьма трудоемких действий быстрее, чем летела пуля. Подобное казалось невозможным, но тогда адреналин бурлил в крови, ускоряя все реакции в миллионы раз, превращая Кирвила вэр Шадо почти в ту смертоносную машину убийства, какой он когда-то был.

Однако в тот момент ни о чем таком Кир не думал. Он стоял ошеломленный происходящим и широко распахнутыми глазами наблюдал, как огромный смерч отделился от кончика его жезла. С каждой секундой увеличиваясь в размере и набирая обороты, он кружил в узком пространстве коридора, сметая на своем пути все, что попадалось под руку, и неумолимо приближался к оторопевшим охранникам. Кажется, они попытались бежать… Их исполненные ужаса глаза округлились, едва не вывалившись из орбит. Смерч настиг их прежде, чем они успели сделать хотя бы пару шагов. Одного отбросил на стену, с силой ударив о каменную кладку. Мужчина вскрикнул и тут же замолчал. Из огромной раны на голове фонтаном потекла кровь, заливая все вокруг. Второму повезло и того меньше. Смерч набросился на него, затащив в свою сердцевину. Несколько секунд слышался пронзительный вой, который просто не могло издавать человеческое горло.

Смерч так же неожиданно замедлился, как до того набрал силу. Еще раз он сделал вялый оборот, а потом опал, закружив в воздухе мириады поднятых снежинок. Неподвижное тело охранника кулем рухнуло к ногам Кирвила. Он нервно сглотнул, боясь даже пошевелиться. Жезл, который он так истово сжимал в кулаке секунду назад, выпал из трясущихся пальцев, со звоном ударившись о камни.

– Ты в своем уме! – завопила Элайн с несвойственной ей эмоциональностью. Отборный русский мат полился из ее рта.

Только сейчас Кир увидел, что его друзья лежат на полу, прикрывая головы руками. Одна Эл чуть-чуть приподняла лицо и теперь сверлила его злобным, очень злобным взглядом.

– Элайн… – голос Сафиры звучал, может, и не испуганно, но крайне взволнованно.

– Я уже шестьдесят пять миллионов лет Элайн! – агрессивно бросила Эл. – Заклинание высшего уровня из боевой магии воздуха! Оно могло разнести здесь все в пух и перья, заставить Эйфелеву башню оторваться от земли и улететь на Венеру. Черт! Как ты вообще добился такого результата! Это же невероятно. А еще невероятнее, что ты смог остановить его действие, прежде чем нас всех разорвало на куски.

– Я не останавливал, – честно признался Кир. – Я просто испугался и забыл думать о магии, и оно… Ну, в общем, все закончилось.

– Великолепно! – Эл всплеснула руками. Она уже поднялась на ноги, подошла к охраннику с разбитой головой, приложив руки к его груди.

– Что с ним? – в ужасе спросил Кир.

Он не мог никого убить! Вор – ладно, но убийцей он не был. Или уже был? Может, на его совести появился первый и, скорее всего, не последний труп? Как же захотелось быть обычным парнем, таким как Димка или Вадик! Почему все это происходит именно с ним? Почему? Почему?

– Жив пока, – успокоила Элайн. – Ему просто повезло. Смерч выплюнул его, словно косточку от вишни. Но если не оказать мужику помощь немедленно, думаю, он протянет минут пятнадцать.

– Ты можешь это сделать? – с надеждой в голосе простонал Кирвил.

– Могу. И сделаю, нам ни к чему лишние трупы.

– Этот не дышит, – Сафира склонилась над вторым охранником, которого затянуло в воронку. – Мне очень, очень жаль Кир, но он мертв. Здесь никто уже не сможет помочь.

Саффи смотрела на любимого с таким видом, будто это она наколдовала смертоносное безумие и убила ни в чем не повинного человека, просто выполнявшего свою работу. Хорошо выполнявшего, между прочим. На душе стало так противно, что хотелось выть на луну.

– Идем, – Бен взял Кирвила за руку. – Мы ничем не можем помочь, надо уносить отсюда ноги.

– Ты когда-нибудь убивал? – спросил Кир.

Задавать этот вопрос девушкам было бессмысленно. Он знал ответ и даже не был уверен, что сама мысль об убийстве вызывает в их душах хоть какой-то отклик. Слишком привычным занятием это стало для них еще в годы юности. Древних магов с детства учили быть воинами.

– Нет, – честно признался мистер Берроуз. – Но вскоре нам всем предстоит делать это, так что… Это просто твой первый раз.

– Но мне не придется убивать беззащитных, – промямлил Кирвил, поднимаясь по лестнице первым.

– Кто знает, может, и придется. Постарайся не думать об этом, хотя бы пока мы не окажемся дома. А этот парень беззащитным не был, он был куда опаснее тебя. Считай, что ты просто оборонялся. Кажется, самооборона допустима даже по человеческим законам.

– С большими оговорками… – промямлил Кир.

Они телепортировались прямо из-под Эйфелевой башни. С оперативным отрядом, высланным Хранителем на защиту музея, весть об ограблении которого все же дошла до главы магического сообщества, они разминулись меньше чем на минуту. Сафира могла поклясться, что передовые боевые маги заметили золотистое свечение их перехода.

Занимался рассвет. На этот сомнительный поход они потратили целую ночь, куда больше сил, чем ожидали, и львиную долю душевного спокойствия Кирвила, который сразу по возвращении заперся в спальне в их с Сафирой квартире, оставив украденные регалии на столе в кухне у Эл и Бена.

Теперь им предстояло ждать. Взволнованные, уставшие, все разошлись по постелям. Саффи не рискнула тревожить любимого. Ему необходимо побыть одному. Понять до конца его чувств принцесса не могла, но видела: Киру плохо. А раз так, пусть приходит в себя, как считает нужным. Тренировочный зал, возникший на месте ее бывшей спальни, вновь превратился в обычную комнату с кроватью, на которой ей предстояло провести грядущий день.

Как ни странно, сон сморил ее. Здоровый организм требовал отдыха, а магия – сил на полное восстановление. Ей ничего не снилось, просто гнетущая чернота, в которой присутствовали и отдохновение, и страх.

– Саффи, вставай уже! Давай, давай! – Элайн отнюдь не бережно трясла подругу, вырывая из объятий Морфея.

Разум неохотно пробуждался, но все еще оставался затуманенным. Сафира спала так недолго, что не успела даже вкусить сладости грез, которые обычно посещали ее перед пробуждением.

– Конклав соберется завтра утром. Нам надо подготовиться. Бен уже вылетел в Париж. Он не хотел акцентировать внимание на своем умении телепортироваться. Этой ночью соберутся вместе советники Хранителя. Будут обсуждать случившееся с ними несчастье. По крайней мере, так сказал Бену мужчина, который звонил, едва мы уснули. Наш мистер Берроуз как советник обязан там присутствовать. Если будет такая возможность, он даст знать, что там и как. Если нет, станем действовать по прежнему плану.

Элайн говорила очень быстро, на их родном языке. Слова не сразу доходили до Сафиры, которая от волнения села и закурила сигарету прямо в постели, чего обычно себе не позволяла.

– Я должна поговорить с Киром, – выпалила она, метким движением выбросив бычок в приоткрытую форточку.

Кирвил сидел на кухне их квартиры. Перед ним стояла наполовину пустая бутылка водки, вторая валялась под столом – в ней не осталось ни капли. Судя по всему, стаканами Кир не озаботился, как и закуской. В кружке плескалась простая вода из-под крана, которой он запивал сорокаградусный напиток.

– Она совсем не действует… – пожаловался он, не глядя на любимую. – Это тоже один из побочных эффектов магии?

– Да. – Сафира села на краешек стула, обняв его за плечи. Она положила голову ему на грудь, зарывшись лицом в мягкой ткани домашней футболки. – Если выпить очень много, ты опьянеешь, но все равно не забудешься. Раньше существовали специальные настойки и вина, которые одурманивали нас. Мы с Эл умеем готовить такие, но стараемся не делать этого без острой необходимости. Я помню, как тяжело было сражаться на ежегодном балу. Тогда все были немного пьяны, а кто-то и много…

– Я когда-нибудь забуду то, что произошло сегодня? Смогу себя простить? – Кир вперил полный затаенной боли взгляд в Сафиру.

– Нет. Но ты еще не раз будешь убивать. Это станет пусть и не нормальным, но привычным, как бы ни жестоко это звучало. И ты делал это раньше, много раз. Ты состоял в ордене воинов, это была твоя профессия. Когда память вернется, станет легче.

– Не хочу быть убийцей! – вскинулся Кирвил, с силой ударив кулаком по столу.

– Есть разница между солдатом и маньяком, – возразила Сафира, вытирая тряпкой со стола воду, которая выплеснулась из перевернутой кружки.

– Может, я и не прожил миллионов лет и наверняка чего-то не понимаю, но, по мне, убить человека, выполняющего свой долг, во время ограбления – это не похоже на воинский подвиг, – оборвал ее Кирвил, когда Саффи открыла рот, чтобы разразиться очередной лекцией на тему необходимости делать сложный выбор.

– Не похоже, – согласилась Сафира. – Но иногда понятия правильного и неправильного так тесно переплетены между собой, что их и не разделить. К сожалению, довольно часто возникают ситуации, когда приходится выбирать, что для тебя важнее – чья-то жизнь или цель, которая, несомненно, выше всего, что большинству людей приходит в голову.

– Тебе совсем не жаль того парня? Совсем-совсем?

– Жаль, и даже очень. Я научилась не только убивать, но и ценить жизнь. В том числе чужую. Но когда вопрос стоит – он или я, я уверена в ответе.

– Жестоко.

– Нет, не жестоко, реалистично. Это наша реальность, к которой тебе придется привыкать заново. Поэтому я и хотела найти тебя еще младенцем, чтобы воспитать в традициях и устоях магического общества. Оно не столь гуманно, как человеческое, но и ответственность на нас лежит большая.

– Как у тебя все складно и легко. Я когда-то был таким же? – Кирвил запустил руки в волосы, вцепившись в русые пряди изо всех сил.

– И да и нет. Ты всегда точно знал, что должен делать и зачем. Мог любого убедить в своей правоте. Для тебя это не было ни легко, ни логично, но ты всегда считал себя человеком чести. Против нее ты никогда не пошел бы, а мне приходилось, и не раз. Ты всегда добивался поставленной цели, считаясь со средствами, когда такая возможность была, и нет, если то, что ты должен был сделать, оказывалось важнее остального. Потому что долг был для тебя так же важен, как и честь. Ты умел принимать решения и никогда не отступал. Ты был истинным воином, абсолютно бесстрашным. Равных тебе было не много. При этом ты никогда не превращался в зверя. Ты был слишком человеком с очень доброй, открытой и даже ранимой душой. Твои взгляды на жизнь были крайне либеральны и зачастую их воспринимали как провокационные. Да они такими и являлись. Например, ты считал, что чистокровные маги чересчур угнетают бастардов. Ты высказывался в их защиту, хотя это могло тебе навредить. А еще ты всегда знал, когда пора остановиться. Минимизировать потери ты считал едва ли не главной своей задачей. Ты был героем, Кир. Не надо ненавидеть себя прежнего, по крайней мере, пока не вспомнил всего.

– Тебя послушать, так я был едва ли не богом войны и правосудия в одном лице, – со скепсисом подвел итог Кир.

– Нет, скорее богом любви, – улыбнулась Сафира. – Я пришла сюда, потому что должна сказать кое-что. Завтра мы с Эл отправимся в Париж. Конклав будет собран, как мы и хотели. Тебе придется подождать нас здесь. Я не хочу, чтобы кое-кто узнал о твоем существовании раньше времени. Это может быть очень опасно, прежде всего для тебя.

– Хотя бы вы добились своей цели, – вздохнул Кирвил.

– Мы добились только того, что созвали совет. И добыли регалии для тебя. Лучше тебе не использовать их, пока мы не вернемся. Ты уже видел, что они многократно увеличивают способности и иногда делают то, что считают нужным, не советуясь с магом. У них есть немного разума. По крайней мере, мне всегда так казалось.

– Когда состоится чудо?

Кирвил не позволил Сафире поцеловать себя. Он чувствовал себя грязным, залитым чужой кровью. Он не имел права предаваться радостям любви, пусть все его существо и желало прикоснуться к Сафире, найти утешение в ее объятиях. Наверное, он поступал глупо. Черт! Последнее время он только и делал, что творил глупости.

– В девять утра, если ничего не изменится. Если что-то пойдет не по плану, Бен даст нам знать, когда настанет благоприятный момент для явления наследной принцессы. Как же мне не хочется этого делать!

Теперь уже Сафира выглядела слабой. Сердце Кирвила сжалось от сострадания. Может, она и была древней и крайне могущественной волшебницей, родилась принцессой и с первых дней знала, что однажды может стать королевой, но она все еще была женщиной. Слабой женщиной, которая так и не научилась быть сильной, могла лишь казаться.

Кирвил глубоко вдохнул, будто этот вдох мог разрушить барьеры, которые он сам же воздвиг в своем сердце, а потом наклонился и сделал то, что уже давно хотел, – поцеловал ее. Он не был достоин утешения, но она заслуживала его поддержки. Во всем, что произошло вчера, виноват только он. Это он не способен овладеть магией. Он, как ребенок, делает, а потом думает о последствиях. Она не должна страдать из-за его глупости…

…Утро наступило очень быстро, как и все, чего мы боимся. Часы уже показывали семь, а Сафира все еще не могла заставить себя приступить к туалету. Обычная одежда не годилась для подобного случая, но у нее имелось кое-что подходящее. Платье, которое ей подарил мистер Берроуз еще в Нью-Йорке. Его шил известный дизайнер по индивидуальному заказу. Из того, что имелось в гардеробе Сафиры, оно больше всего походило на королевские одеяния Рагварда, хотя было куда скромнее. Но теперь не принято ходить в полностью прозрачной одежде или с голой грудью. Ради правил приличия приходилось отступать от исторической правды. Но вряд ли хоть кто-то способен заметить это.

Макияж, который выбрала для себя принцесса, был очень ярким и броским. Волосы с помощью Элайн она уложила в сложную традиционную прическу, которую не носила очень давно.

– Никогда не думала, что мне придется выполнять роль первой дамы, – сморщив хорошенький носик, пожаловалась Эл.

– Если все пройдет так, как мы надеемся, в ближайшую вечность тебе именно этим придется заниматься.

– Ну, быть первой дамой королевы не то же самое, что первой дамой какой-нибудь захудалой дворянки. Полагаю, я это переживу. Я все еще помню, что входило в их обязанности.

Сафира взяла в руки платье. Тонкая материя ласкала кожу, когда она надевала его, стараясь не помять прическу. Тяжелые волны темно-синего шелка плотно облегали тело. Лишь в самом низу юбка слегка расширялась и заканчивалась небольшим шлейфом. Спина была полностью обнажена, а грудь закрыта до самого горла. Руки, украшенные древними браслетами, которые Сафира достала из своего знаменитого ларца памяти, были присыпаны голубым блеском.

Когда все было готово, Эл взяла шкатулку с регалиями и, склонив голову, протянула ее Сафире, приоткрыв крышку. Принцессе пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не сравнивать герцогиню с Карин, которая когда-то точно так же протягивала ей атрибуты ее власти. Вер Келла всегда отпускала какие-нибудь шуточки, в ее глазах плясали озорные бесенята, обещающие развлечения после окончания нудных дворцовых мероприятий. Элайн, напротив, оставалась собранной и спокойной. Как и ко всему на свете, к такой мелочи, как одевание госпожи, она отнеслась более чем серьезно, пусть ее никогда и не обучали этому.

Отбросив в сторону сентиментальные мысли, принцесса достала обруч и осторожно водрузила себе на голову, ощутив привычную тяжесть. Жезл оказался в ладони, но не задержался там. Небольшой, практически незаметный крепеж, который Саффи разместила на талии, принял свой груз.

– Я готова, – сообщила она, бросая в зеркало последний взгляд. Она всегда была хороша, но сегодня особенно. Впрочем, красота не могла помочь ей выдержать грядущее испытание – Тогда пойдем. – Эл гротескным движением распахнула перед подругой дверь. Поддержав игру, Саффи смерила свою новую первую даму высокомерно-презрительным взглядом, и обе не удержались от улыбок.

Кирвил ждал их на кухне, чтобы пожелать удачи. Он так и не смирился с тем, что стал убийцей, но жизнь продолжалась, и у него были обязанности, которые он не имел права игнорировать. Ему казалось глупым и слишком надуманным то, что собиралась сделать Саффи, но оставить ее без поцелуя на прощание… Не хватало еще, чтобы принцесса в самый ответственный момент ее жизни переживала из-за такой ерунды.

Когда девушки появились в коридоре, Киру показалось, что два неземной красоты ангела приближаются к нему. Оторвать от Сафиры взгляд было невозможно. Царственное величие в совокупности с природным обаянием и шикарным нарядом делали ее неотразимой. Чуть позади шла Элайн с гордо поднятой головой и бесстрастным выражением лица. Высокая, худощавая, с забранными наверх волосами, в которых поблескивал колдовской обруч, и броским, по современным меркам несколько вульгарным макияжем, она была одета в длинное бледно-розовое платье, более закрытое, чем у Сафиры, но такое же обтягивающее и струящееся. Шлейфа позади нее не было. Юбка заканчивалась прозрачным кружевом от колен, собранным в крупные вертикальные складки. Точно такое же кружево делало доступным для обозрения плоский живот герцогини. Руки, охваченные браслетами из золота и бриллиантов, были присыпаны разноцветными блестками.

– Вы просто великолепны, – выдохнул Кирвил, вставая со стула.

Преодолеть наваждение и не рухнуть на колени было задачкой на миллион – он так и не привык видеть, казалось бы, обычных девушек в облачении истинных королев, окруженных ореолом власти.

– Что бы ни случилось, – с самым серьезным видом Сафира подошла к любимому и обхватила ладонями его лицо, – ты должен обещать мне, что не выйдешь на улицу. Здесь сейчас самое безопасное для тебя место. Преодолеть установленную нами защиту практически невозможно.

– Я все помню, – скривился Кир. Все-таки неприятно, когда тебя считают беспомощным ребенком, особенно если это недалеко от истины.

– Ты – самое ценное, что у меня есть. Я не переживу, если мне придется еще раз потерять тебя. – Сафира положила голову на плечо любимого – очень осторожно, чтобы не помять прическу.

– Я тоже люблю тебя, Соня, – Кир предпочитал называть ее привычным русским именем, под которым она ему представилась. – И я буду паинькой, даже мусор выносить не стану, пусть воняет.

– Заканчивайте с нежностями, Саффи. Нам правда пора. Бен вот-вот даст знак.

Под знаком подразумевалось обычное СМС. Элайн покрутила перед лицом Сафиры сотовым телефоном, который не выпускала из рук, ожидая послания от мистера Берроуза или его звонка, если операция сорвется.

– Удачи вам, – слабо улыбнулся Кирвил.

Ожидание его нервировало. Хотелось, чтобы все скорее закончилось и друзья вернулись домой. Или после сегодняшнего мероприятия им придется жить во дворце, специально отстроенном для королевских особ?

– Она нам пригодится, – рискуя испортить макияж или прическу, Сафира снова прижалась к Киру. Она почувствовала, как его руки кольцом обвились вокруг ее талии, и позволила себе на мгновение забыть о предстоящем испытании. Коротенький сигнал СМС пиликнул, заставив ее отпрянуть.

– Пора, – бросила Элайн, протягивая Сафире руку.

– Я люблю тебя, – уже окруженная сиянием телепорта, крикнула Сафира. Ей показалось, что Кир ответил тем же, но голос его увяз в хаосе перехода.

Было ровно девять утра по парижскому времени.

Будто кто-то незримый перевернул огромные песочные часы. Крохотные песчинки пересыпались из одной чаши в другую, отсчитывая секунды. Секунды до чего? До начала новой эры? До возвращения старой? Или до конца всему, что когда-либо знало или могло узнать человечество? Напряжение повисло в воздухе, сгустившись вокруг двух шикарно одетых женщин.

Сердце отстукивало бешеный ритм. Ладони вспотели. Сафира и Элайн стояли возле дверей из древесного массива высотой в три человеческих роста. Перед ними не оказалось ни одного охранника – Бен постарался на славу. Принцесса не знала, что он сочинил, чтобы даже слабеньких магов, которые обычно стояли на страже, пригласили внутрь, но он сделал это. Теперь пришло ее время. Давным-давно очень дорогие ей люди пожертвовали всем, чтобы этот день настал. И вот момент проверить, была ли жертва ненапрасной.

– Прошу разрешения взять слово! – слова мистера Берроуза донеслись до них так отчетливо, будто Бен стоял совсем рядом. Гул, который до этого сопровождал совет, стих. – У меня есть заявление государственной важности!

– Прошу вас, мистер Берроуз, говорите, – попросил ленивый мужской голос. Судя по тону, его обладателю было неимоверно скучно.

– Сегодня наш Совет согласились почтить своим присутствием особы, на чье внимание мы, простые бастарды, – последнее слово далось ему нелегко, но он заставил себя произнести его вслух, – не могли даже рассчитывать. Это огромная честь. Ваше Высочество, прошу вас!

Не давая недовольным времени, чтобы возмутиться, Сафира взмахнула рукой. Эл слегка коснулась ее плеча, подбадривая. Тяжелые створки дверей распахнулись, разрушая все охранные чары, наложенные на них десятками мастеров. Усилием воли принцесса отогнала воспоминания об эпохе, когда точно так же вламывалась на заседания, проводимые отцом, если ее заставляли принимать в них участие. Тогда она тоже являлась последней. Судя по выражению лица, Элайн думала о том же.

Тысячи глаз мгновенно устремились в сторону вошедших. Тысячи людей – мужчин, женщин, стариков, почти детей – обернулись, чтобы посмотреть на наглецов, осмелившихся потревожить их покой. Сафира сделал первый шаг, отмечая каждую деталь невиданного доселе зрелища.

Зал советов, в котором долгие десятилетия проводили свои собрания маги-полукровки, больше всего походил на огромный стадион, один из тех, где смертные любят устраивать концерты мегапопулярных звезд. Скамьи, не слишком удобные, но очень вместительные, располагались ярусами, которые от пола уходили к самому потолку. Располагались они большим полукругом, все места были заняты. На уровне первого ряда, там, где обычно находится фанзона, вперед выступали десять рядов кресел с небольшими столиками. За ними сидели советники Хранителя. Среди них Сафира приметила Бена, но в отличие от своих коллег сейчас он стоял, с улыбкой глядя на тех, на кого другие взирали с нескрываемым ужасом. Там, где по канонам должна располагаться сцена, имелось возвышение. Ровный круг, очерченный магической золотой чертой. По велению Хранителя она могла вмиг обернуться огненным кольцом, практически неприступным для большинства присутствующих. Сам Хранитель восседал лицом к собравшимся на большом кресле с мягкой спинкой и золочеными ручками в стиле барокко. Этот предмет, от которого за версту веяло вульгарностью и раздутым эго, походил на троны королей былых времен. Перед ним на высоком хрустальном столике лежала кипа каких-то бумаг и то, от чего Сафира едва могла отвести взгляд, – жезл ее отца, символ власти Хранителей.

Рядом с «троном» Шарля Шадо, дальнего потомка Каро, доводившегося родным сыном Кирвилу, стояло еще три кресла и столько же столиков – один справа и два слева. Они располагались чуть ниже, но все равно поднимались над уровнем пола примерно на метр.

Шарль Шадо был немолод даже по меркам чистокровных. Не так давно он отметил свой восьмисотлетний юбилей, на котором присутствовали все сливки магического сообщества со всех уголков мира. Шарль был высоким, худощавым, статным. Благородная седина была аккуратно закрашена темной, почти черной краской. Небольшая бородка – эспаньолка – придавала его лицу загадочность, но это впечатление быстро рассеивалось, стоило взглянуть в безвольные карие глаза Хранителя. Дорогой костюм сидел на нем блестяще, бриллиантовые запонки, бордовый шейный платок, идеальный маникюр и тонкий аромат парфюма делали его похожимна престарелого светского денди, но все это никак не вписывалось в представления о руководителе столь могущественной организации, во главе которой он стоял. Ничего, что могло бы послужить доказательством родства нынешнего Хранителя с Каро, Сафира не видела, но это и неудивительно – прошло слишком много лет.

По правую руку от Шарля сидел наследник, которому рано или поздно предстояло занять почетное место отца. Бонифаций Ришар (фамилию Шадо уже давно носил только тот, кто официально считался Хранителем) разменял пятую сотню. Он был ниже своего отца и выглядел более спортивным. Он тоже был черноволосым и кареглазым, более гены Наинь никак не проявлялись. Бонифаций мог бы считаться красивым мужчиной, если бы не шрам, который шел от его левого виска к щеке. Должно быть, эту отметину он получил на какой-нибудь дуэли, иначе целители наверняка вылечили бы увечье. В целом наследник производил благоприятное впечатление. Он не казался ни легкомысленным, ни слабовольным. То, что Сафира знала о нем, полностью подтверждало эти выводы, сделанные на основании физиономистики, которой в Академии принцесса бессовестно пренебрегала, зато позже наверстывала упущенное с настоящим рвением.

По левую руку от Хранителя, на одном из полутронов, как мысленно принцесса окрестила стулья, предназначенные для детей Шарля, сидела его средняя дочь Франческа Ришар. Ей не так давно исполнилось сто пятьдесят, и по меркам магов она была еще довольно молода, хоть уже и не девочка. Высокая, стройная, с идеальными формами, она прекрасно бы смотрелась на обложке модного журнала, рекламирующего купальники. Ее откровенный, вызывающий наряд приковывал к ней мужские взгляды. Черные как смоль волосы были убраны в высокий хвост, открывающий лебединую шею. Ровный загар любительницы пляжей украшал бархатистую кожу. Бриллиантов от самых популярных современных ювелиров на ней было надето на сумму, превосходящую десятилетние траты среднестатистического обитателя подмосковной Рублевки. Франческа была истинной дочерью своего отца, оставалось только радоваться, что в очереди на наследование она не стояла первой. Впрочем, теперь это вряд ли имело какое-то значение.

Но сильнее всего Сафиру заинтересовал парень, занимавший последний полутрон, – младший сын Хранителя Жан Ришар. Этого человека принцесса уже видела и даже разговаривала с ним. Более того, в его ауре опытный владелец меча мысли все еще мог распознать остатки ее колдовства. Только вот Сафира знала его под именем Ивана, которое он носил в свой единственный учебный день в московском вузе.

Сафира медленно пошла по проходу между рядами скамей, игнорируя любопытные взгляды и тихое перешептывание за спиной. Элайн двигалась следом, как и подобает первой даме, отстав на несколько шагов. Весь ее вид выражал почтение перед Сафирой и пренебрежение ко всем остальным. Трудно сказать, как ей удавалось совмещать и то и другое, но она прекрасно справлялась.

– Что происходит, черт подери! – на ломаном французском, принятом между членами конклава в качестве официального языка, завопил белобрысый мужчина на вид лет тридцати. Он занимал место в одном из задних рядов и то ли в силу плохого воспитания, то ли из-за внутренней несостоятельности не имел никакого представления о вежливости. Ругаться в присутствии Хранителя в парадной обстановке всегда считалось дурным тоном. Что ж, Сафира твердо решила заняться культурным образованием своего будущего подданного, как только у нее появится на это право.

Вслед за нетерпеливым мужчиной с мест повскакивали другие. Они орали, пытаясь перекричать друг друга. Из оглушительной многоголосицы можно было сделать лишь один вывод: бастардов одолевало жуткое любопытство, изрядно приправленное раздражением и… страхом.

– Тишина! – рявкнул в нечто наподобие микрофона Бен. Многие из собравшихся вздрогнули и от неожиданности замолчали. Стало чуточку тише, но ненамного. – Хочу представить вам…

– Спасибо, мистер Берроуз, мы крайне благодарны вам за оказанную любезность, но можем и сами назвать свои имена, – холодно и очень высокомерно заявила Сафира.

Они с Элайн уже добрались до возвышения, на котором с оторопелым видом восседали Хранитель и его отпрыски. Впрочем, помимо отца, удивленной выглядела только Франческа. Жан буквально излучал любопытство, а Бонифаций настороженно, но не враждебно изучал новых участниц этого шоу под названием Большой Совет конклава магов.

– Как прикажете, Ваше Высочество, – Бен склонил голову, элегантно изобразив полупоклон, который Элайн заставила его выучить и отрепетировать до совершенства.

– Можете сесть, мистер Берроуз, – благосклонно разрешила принцесса.

– Мне бы очень хотелось знать, по какому праву вы распоряжаетесь в моих владениях? – бездарно копируя властный тон Сафиры, осведомился Хранитель.

Судя по его ауре, в скором будущем от пылавшей внутри ярости дядьку хватит удар. Принцессе даже захотелось послать в его сторону простенькое исцеляющее заклинание исключительно в целях профилактики осложнений, но она быстро передумала. При необходимости договориться с Бонифацием будет куда проще, чем с его бесполезным папашей.

– Месье Шадо, вы сейчас обязательно это узнаете, – не отвлекаясь больше на такие мелочи, как здоровье действующего Хранителя, сообщила Сафира, развернувшись лицом к залу. – Мое имя Сафира вэр Тара, пятая из королевского Дома даль Каинэ, и я пришла сюда, чтобы взять то, что принадлежит мне по праву рождения.

– Я, – дождавшись своей очереди, заговорила Элайн, – Элайн вэр Сара, первая из Великого Дома дэль Хаинэ, пришла сюда, чтобы подтвердить это право перед людьми и богами.

– Ха-ха-ха, – голос Хранителя и редкие хлопки в ладоши раздались из-за спины.

В отличие от Сафиры и Элайн, Шарль пользовался микрофоном, но их было слышно однозначно лучше. Все-таки их с рождения обучали говорить перед большим скоплением народа во времена, когда микрофонов еще не существовало.

– Мистер Берроуз, мы крайне признательны вам за это замечательное представление. В эти трудные времена оно подняло настроение нам всем. Еще раз спасибо, – принялся ерничать Шарль, чтобы скрыть свое смятение.

Должно быть, мужчина рассчитывал на смех, но ни единого звука, хотя бы отдаленно напоминавшего веселье, не разрядило обстановку, с каждой секундой накалявшуюся все сильнее. После слов, произнесенных Сафирой, люди словно впали в ступор. Недоверие, шок, восхищение, скрытая усмешка, злоба… Что только не читалось в их аурах! Даже грубоватый белобрысый маг сидел словно набрав в рот воды, тараща глаза на две хрупкие фигурки, застывшие в центре зала.

Только сейчас Сафира обратила внимание, что тут, как и на концертах, по всему периметру помещения были развешены большие экраны, которые отображали лицо говорившего. Сейчас, естественно, все камеры были направлены на них. Что ж, так даже лучше, решила принцесса, готовая ринуться в очередной бой.

– Представление… Хорошо, – Сафира слегка наклонила голову, по-прежнему не глядя на Хранителя, но одарив мимолетной улыбкой обоих его сыновей. – Можно и так сказать. Во времена моей юности на избрание нового монарха приглашались все желающие и накрывались шикарные столы. Сейчас все несколько скромнее, но от того не перестает быть э… представлением.

– Докажите… – От неожиданности Сафира обернулась на сто восемьдесят градусов. Жан, игнорируя недовольные взгляды отца и старшей сестры, неотрывно смотрел на Сафиру, будто пытался вспомнить что-то и не мог. – Докажите, что вы та, за кого себя выдаете.

– В вашем распоряжении имеются книги и документы, в которых подробно рассказывается о наследнице престола Единой Империи и перечисляются признаки, по которым вы должны ее узнать. Полагаю, среди вас есть те, кто умеет читать, как и те, кто не пропускал уроки древнейшей истории в школе, – будто учительница на уроке (только очень суровая учительница), проговорила Элайн. Она смотрела поверх голов собравшихся, от чего ее взгляд казался еще холоднее, чем обычно.

– Регалии пятой из Дома даль Каинэ, – выкрикнула с места какая-то девушка, по виду только вчера закончившая Академию.

«Ну точно, урок», – мелькнуло в голове у Сафиры.

– Правильно, – кивнула Элайн. – Опишите их.

– Обруч и жезл, – девушка смутилась и слегка заикалась, ее пальцы нервно теребили красный газовый шарфик, повязанный вокруг шеи. – Они выполнены из серебра, украшены сапфирами в форме цветов.

– И… – подбодрила ее Элайн с видом триумфатора.

– Все это мы видим на мадам Каинэ… – Слово «принцесса» она так и не смогла произнести.

Зал вновь взорвался криками. Орали все, даже Хранитель и его наследник. Вычленить хоть одно слово из общей какофонии звуков было совершенно невозможно. Сафира дала бастардам время, чтобы все желающие могли выплеснуть эмоции и прокричаться, только после этого взяла в руку привязанный к поясу жезл и резко вскинула его вверх.

– Тишина! – не напрягая связок, сказала она, но ее голос разнесся в самые отдаленные углы «стадиона».

Люди смолкли, как если бы она применила к ним принуждение. Рожденная властвовать и испробовавшая реальную власть в одном из смертных государств, Сафира быстро оправилась от первой неловкости и страха перед грядущим. Присутствующие просто не могли не почувствовать исходящей от нее силы и ее сокрушительной уверенности в себе. Пусть сомнения никуда не делись, да и злоба по-прежнему клокотала в груди, они были готовы воспринимать ее слова.

– Я согласна пойти вам на уступки и, прежде чем приступить к древнему ритуалу, ради которого пришла сюда, доказать, что я именно та, за кого себя выдаю. Я понимаю ваши сомнения, разделяю опасения, но от этого правда не меняется. Какие-то обруч и жезл… Одетые в качестве украшения – они ничто. Не ощутив на себе их мощь, вы ни за что не сможете разглядеть в них больше, чем есть в обыкновенном искусно выполненном ювелирном изделии.

Сафира призвала силу артефактов, и они, как всегда, откликнулись. Рядом то же самое проделала Элайн. Обручи над их головами засветили. Ярким голубым светом у Сафиры и пронзительно золотым у Элайн. Они сияли, словно нимбы на изображениях святых. Дружный вздох пронесся над залом, и тогда девушки синхронно, словно отрепетировали эту часть заранее, выставили вперед жезлы, ослепляя зрителей исходящими от них лучами. Энергия потоками растекалась от регалий и от их носительниц. Ее могли почувствовать даже смертные, если бы им довелось находиться здесь. Энергетические вихри, управляемые древними колдуньями, пробуждали к жизни поочередно все десять мечей сил, которые они демонстрировали жадным до зрелища полукровкам. Несколько человек вскочили со своих мест и упали ниц, не в состоянии противиться искушению. Другие, разинув рты, смотрели прямо перед собой. Они верили и не верили. Хотели поверить и сомневались. Страшились и жаждали. А потом все закончилось. Регалии погасли. Перед зрителями стояли всего лишь две шикарно одетые женщины с очень высокомерными лицами.

– Надеюсь, вам понравилось шоу, – будто заправская актриса, заговорила Сафира. – Но это еще не все. Эта демонстрация весьма убедительна, но и ее можно оспорить, – не дав Хранителю возможности вставить очередное скептическое, полное бессильной злобы замечание, продолжила принцесса, взмахом руки прося внимания. Теперь на нее взирали с большим доверием и даже почтением – конечно, не все, но большинство. – Сейчас я и моя первая дама снимем все щиты. Вы, будучи достаточно образованными в области магии людьми, сами оцените то, что почувствуете. Прошу вас полностью активировать ваши защиты, в противном случае демонстрация может угрожать вашим жизням.

Не все и не сразу выполнили рекомендации принцессы. Вновь раздавались возгласы недоверия. Кто-то считал, что может и без щитов выдержать любую демонстрацию силы. Но в конечном итоге все, кроме Хранителя и Франчески, вняли доводам рассудка и облачились в защитные коконы. Сафира неохотно повернулась в сторону наследников Каро.

– Если вы жаждете смерти, дождитесь, пока я взойду на трон и прикажу казнить вас за измену. Поверьте, доказательств вашей вины у меня предостаточно уже сейчас.

Снова вздох – не то восхищенный, не то возмущенный. Миллионы лет Хранители представляли единственную известную магам власть на Земле, и в то же время многие были недовольны нынешним владыкой. Они были счастливы увидеть, как заносчивого и никчемного Шарля ставят на место.

– Ты слишком много на себя берешь, девчонка!

Хранитель вскочил с места, впервые за последние несколько минут выйдя из себя по-настоящему. До него начинала доходить серьезность происходящего. Но признать в стоявшей перед ним женщине древнюю принцессу было равносильно тому, чтобы добровольно отправить себя в изгнание. Шарль не блистал особыми талантами, но и идиотом не был. Ему хотелось жить и дальше в роскоши, формально являя собой представителя высшей власти. Если Сафира займет предназначенный ей от рождения трон, его вряд ли за какие-то заслуги оставят при ее дворе. Осознавать это было мучительно.

Принцесса не потрудилась ответить на дерзость своего будущего вассала. На такие случаи этикет Рагварда имел свои предписания. В учебниках, оставленных Элайн потомкам, об этом рассказывалось вполне подробно. Видимо, Хранитель не потрудился прочесть их.

Эл развернулась быстрее, чем мог уловить взгляд. Долгие годы тренировок, прекрасная выучка, знание своих возможностей и осознание ответственности за каждое действие делали ее непревзойденным бойцом еще тогда, когда вместе с остальными членами ордена воинов она охраняла Землю от зла, рвущегося на поверхность из бессчетного множества разломов. Миллионы лет отточили ее умения до совершенства. Вот и сейчас направленный поток воздуха буквально вырвал Хранителя из кресла, отшвырнув к дальней стене, где он и обмяк бесформенной грудой костей, мяса и дорогих шмоток. Он был жив. Любой, кто взял бы на себя труд посмотреть его ауру, понял бы это незамедлительно, но цел не был. Переломы, синяки, царапины и шок от неожиданного нападения сделали свое дело – сознание Шарля Шадо не выдержало, низвергнувшись в пучину спасительного небытия.

– У кого-то еще есть желание оскорбить госпожу? – спросила Элайн.

Ответа не последовало. Зал замер, словно магия была применена к каждому из присутствующих.

– Вы! Вы! – Франческа вскочила с места, размахивая руками. Она бросилась к отцу, бормоча изысканные французские ругательства, которые звучали сущими комплиментами по сравнению с тем, что Сафире доводилось слышать от московских друзей Кирвила по куда менее серьезным поводам.

– Полагаю, можно приступать к демонстрации, – не дрогнув, сообщила принцесса.

Все это напоминало дешевую ярмарку с неизменными фокусами. Однажды она пробовала себя на поприще доморощенного чародея, вытаскивающего из шляпы кроликов. Ей не понравилось. То, что творилось сейчас, не нравилось вдвойне. Судя по застывшему лицу Элайн, подруга разделяла ее чувства. Бен, который еще недавно едва не давился смехом, наблюдая за реакцией своих коллег, вмиг стал серьезен и готов отразить любой удар, направленный на законных владык.

Элайн и Сафира встали рядом. Убедившись, что каждый экран в огромном зале крупным планом показывает их лица, принцесса сняла первый из своих щитов. Эл последовала ее примеру. Щит за щитом они избавлялись от всего, что сдерживало их силу. Ауры девушек пылали, словно костры, разожженные в заснеженной пустыне. От их сияния буквально резало глаза. Даже тот, кто совсем не владел мечом мысли, сейчас мог без особых усилий наблюдать за происходящим.

Когда-то Саффи и Эл уже устраивали демонстрацию сил. Тогда они очень открылись, заставив Бена поверить в невозможное – в возвращение тех, о ком он с детства слышал бесчисленные и ничем не подтвержденные легенды. Сегодня этого было мало. Нужно было раскрыться полностью. Стать самими собой, теми, кем они были когда-то давно. Сделать это оказалось не так просто. Барьеры, возводимые год за годом на протяжении миллионов лет, все больше срастались с аурами, ограничивая внешние проявления силы.

С падением каждого следующего щита лица присутствующих вытягивались все больше. Некоторым уже было откровенно нехорошо, другие пытались ущипнуть себя или соседа побольнее, чтобы удостовериться: это не сон.

Когда остался всего лишь один, самый последний щит, Сафира почувствовала себя голой. Она устала, собственная мощь выжигала ее изнутри. Хотелось облачиться обратно в кропотливо созданную личину и никогда больше не снимать ее. Но она знала, что такого облегчения больше не случится никогда. Как и простой жизни, когда она могла бродить по миру, делая то, к чему лежала душа. А еще отныне у нее не будет личной жизни и права на ошибку…

Когда демонстрация подошла к концу, в зале воцарилась гробовая тишина. Даже Франческа больше не изрыгала ругательств. Она лежала без сознания рядом с отцом, оглушенная чужой, невероятной магией, от которой так и не подумала защититься. Убедившись, что, кроме взбалмошной девчонки, никто не пострадал, Сафира позволила себе перевести дыхание. Вред, причиненный ее друзьями в музее, был достаточной платой за власть, к которой она никогда не стремилась. Не хватало еще, чтобы сегодня она нанесла непоправимый ущерб чьему-то здоровью.

– Теперь я хочу взять то, что принадлежит мне по праву рождения, – ледяным тоном сказала Сафира, оборачиваясь к столу, за которым недавно восседал Хранитель. Жезл Кайро все еще лежал там, хотя Шарль давно уже валялся в углу.

Принцесса была готова к сопротивлению со стороны наследников. Но его не последовало. Наоборот, Бонифаций, который выглядел менее ошеломленным, нежели его брат, лично потянулся к исторической реликвии и спустя пару секунд передал ее странной принцессе.

Вот он, тот миг, ради которого она жила на свете! Момент, которого она всегда страшилась, зная, что он неминуемо наступит. Руки дрожали, но Сафира не имела права показывать слабость. Тоненькая фигурка Элайн возвышалась рядом, одним своим присутствием вселяя уверенность. Она справится, у них получится.

Сафира коснулась кончика жезла, проведя пальцами по шероховатому рисунку, который помнил еще прикосновения ее отца, дяди, бабушки и других великих правителей Дома Каинэ.

– Я пришла, – прошептала она так тихо, чтобы никто не мог услышать ее слов. – Я наконец-то пришла.

– Давай, – по мысленной связи подтолкнула ее Элайн. Аура вэр Сары горела нетерпением.

Сафира помедлила еще миг, а потом, решившись, вцепилась в рукоять, буквально вырвав королевские регалии из рук Бонифация.

– Я, Сафира вэр Тара, пятая из королевского Дома даль Каинэ, готова взять то, что принадлежит мне по праву рождения! – громко произнесла она, на этот раз обращаясь не к людям, присутствующим на совете, а только к жезлу, в котором содержалась частичка души каждого, кто имел право наследовать престол давно канувшей в небытие Единой Империи магов. Ее частичка там тоже была, как и Олгена, идущего в некогда длинной очереди престолонаследников позади нее.

Жезл окутало серебристое сияние. Сафира ощутила нестерпимый жар, который почти сразу сменился ледяным холодом, приковавшим ее руку к серебряной рукояти. Теперь, даже если бы она захотела остановить церемонию, то не смогла бы сделать этого.

Сияние распространилось от жезла по ее руке. Оно поднималось выше и выше и одновременно опускалось вниз по телу. Вскоре ее полностью окутал сверкающий туман. В голове родилась странная щекотка, будто кто-то невидимый коснулся ее мыслей, проник в самую их суть и просмотрел одну за другой, оценивая каждое действие, которое она совершила в своей жизни.

Она ждала чего-то подобного. Об этом ей рассказывал еще отец, перед тем как провести первый в жизни молодой принцессы ритуал, связанный с жезлом. Тогда часть ее ментальных способностей передалась артефакту, чтобы при необходимости ее дух мог подтвердить право Олгена наследовать престол.

Приглушенный полустон-полувсхлип легким ветерком пролетел по залу и стих, прилипнув к губам ошалевших зрителей. Сафира не сразу поняла, что происходит, хотя лучше других была подготовлена к этому. Боль пронзила сердце, заставила слезы градом брызнуть из глаз…

Кайро вир Аббо, ее отец, стоял в нескольких шагах от дочери. Его фигура казалась призрачной, окутанной все тем же серебристым сиянием, которое поглотило и ее, но в целом король выглядел точно так, как она помнила. Высокий, статный, с аккуратно подстриженной бородой и распущенными по плечам волосами, он смотрел на Сафиру сурово, сквозь время определяя, достойна ли она занять его место. Несколько секунд они просто стояли напротив друг друга, не произнося ни слова. Сафира уже решила, что отец не даст ей своего благословения и весь этот балаган окажется пустой и весьма опасной тратой времени, когда взгляд Кайро вдруг смягчился.

– Привет тебе, дочь моя. Ты повзрослела и изменилась, но все перемены к лучшему, – звучным голосом произнес бывший король. – Вот уж не думал, что однажды мне придется признавать твое право наследовать мой трон. Но… жизнь – штука непредсказуемая.

– Отец… – Слезы текли и текли, смывая искусный макияж. Против такого водопада не могла устоять никакая косметика, даже самая дорогая и водостойкая.

– Не плачь, моя маленькая Саффи. Ты прошла длинный и очень трудный путь. Я не уверен, что выдержал бы выпавшие на твою долю испытания. Я горжусь тобой. Ты достойна трона. Я благословляю тебя на царствование. Удачи тебе, дитя мое. Я люблю тебя. Всегда…

– Отец, постой! – Сафира хотела, чтобы он задержался, чтобы дал ей совет, сказал, что делать дальше. Но призрак Кайро уже исчез, растворился в серебристом тумане, из которого материализовывалась другая фигура.

Марна, как всегда, выглядела отвратительно. Обычное безвкусное платье, уродующая ее прическа, серьезный взгляд старой девы… Именно такой Сафира ее помнила, только почему-то сейчас знакомые черты вызывали не раздражение, как когда-то, а умиление, смешанное с желанием немедленно броситься к сестре и заключить в жаркие объятия.

– Сафира… – Марна говорила своим обычным брюзжащим, навевающим скуку голосом, но спустя века он звучал совсем иначе – почти как пение прелестниц при дворе их отца. – Не думала, что из нас всех именно ты будешь стоять на этом месте. Но, может, оно и к лучшему. Ты стала совсем взрослой и совсем другой… Тебе к лицу зрелость, сестра. Раньше ты была слишком… ветреной.

– Отец сказал почти то же самое, – всхлипнула Сафира.

– Не плачь. Королеве это не к лицу. Будь сильной, сестра, и не забывай о том, какая ответственность ложится на твои плечи. Я благословляю тебя на царствование. Будь достойна моего доверия. Прощай.

И снова, как и в случае с Кайро, Сафира не успела ничего сказать. Марна исчезла так же быстро, оставив горький след в душе младшей сестры.

– Как я рада видеть тебя! – тепло голоса Фьон… Сафира позабыла, каково это, когда родной человек разговаривает с тобой так.

– Фьон, сестра, я…

Как же много накопилось! Стольким хотелось поделиться, столько вопросов роилось в голове! Сафира боялась, что Фьон, как отец и Марна, исчезнет, прежде чем она скажет, как сильно любила… их всех, даже несносную старшую сестру…. Конечно, это было глупо. Перед наследницей на трон представали не призраки умерших родичей, а всего лишь их проекции из прошлого. В результате особого ритуала они были разумны и могли покопаться в ее голове, вытащить наружу все воспоминания и факты, о которых она и сама давно позабыла. Но видеть их было практически то же самое, что повстречать души любимых людей, – непереносимо и сладостно одновременно.

– Молчи. Сегодня наша очередь говорить, а твоя – слушать, – Фьон улыбнулась мягко, почти по-матерински. Как же она похожа на Мирабэль! Сафира никогда не вспоминала об этом сходстве. Как много она выкинула из памяти, страшась боли! Например, это платье… оно же было на Фьон в день церемонии.

– Ты достойна чести занять трон нашего отца, – между тем продолжила сестра. – Ты будешь великой королевой. Потомки станут прославлять твое имя, а наши души – радоваться за тебя, глядя из того мира, куда мы ушли. Я люблю тебя, сестра, и ты не забывай нас. Благословляю тебя на царствование. Будь счастлива и помни…

Белль выскочила из серебристого облака, как черт из табакерки. Казалось, даже ее бестелесная проекция куда-то торопится – скорее всего, на очередное свидание. Как же она была хороша! Много миллионов лет прожила Сафира на свете, но так и не встретила женщину, способную сравниться лицом с ее третьей сестрой. В глазах вэр Лиллу плясали бесенята, платье, которое не скрывало ничего, спустя годы смотрелось еще эффектнее.

– Саффи… Так-так-так… вот так сюрприз! Не покопайся я в твоей голове, ни за что не поверила бы, что это правда. Будущая королева! Нет, надо же! Приятно сознавать, что я оказалась права, вытолкнув тебя из круга. Ты стала такой зрелой… серьезной… Я счастлива, что ты такая. Знаешь, в семье достаточно одной легкомысленной повесы. Ты и я вместе – это уже перебор! – Белль говорила очень быстро, иногда глотая слова.

– Ты поступила, как последний бронтозавр, – беззлобно огрызнулась Сафира. Слезы душили ее, но она улыбалась. Последняя встреча с родными стоила того, чтобы выдавить улыбку. Поплачет она потом, дома, наедине с Элайн.

– Хуже на самом деле. Не знаю, что тогда творилось в моей голове, но уверена – ум зашел за разум. Надо было вытаскивать Фьон. А я вытащила тебя. И знаешь, я нисколько не жалею об этом. Ты достойна того, чтобы дожить до этого дня. Благословляю тебя на царствование, малышка Саффи. Будь умненькой и не делай глупостей. И пусть я зависну на пути предков, если я не любила тебя больше всей нашей семейки. Может, потому и вытолкнула из круга.

Белль растворилась в воздухе. Серебристый туман медленно рассеивался. Жезл уже не удерживал руку Сафиры, но она не стремилась отпускать его. Рядом, коснувшись края артефакта, возникла ладонь Элайн. Чувствовалось, что подруга сильно взволнована.

– Я, Элайн вэр Сара первая из Великого Дома дэль Хаинэ, свидетельствую перед живыми, что Сафира вэр Тара, пятая из королевского Дома даль Каинэ, получила благословление мертвых на царствование. Правом, данным мне от рождения, я благословляю на царствование королеву Сафиру Вторую. Виват! Виват! Виват!

– Я Сафира вэр Тара, первая из королевского дома даль Каинэ, принимаю жезл власти. Отныне я являюсь законной королевой, пока смерть не освободит меня, – стараясь, чтобы не дрожал голос, провозгласила Сафира.

– На колени, верноподданные! – воззвал Бен, которого заранее заставили выучить весь ритуал. Обычно к преклонению колен призывал дворцовый церемониймейстер, но за неимением оного мистер Берроуз согласился помочь.

Медленно, один за другим, маги поднимались со своих мест. Бросая последний встревоженный взгляд на новую королеву, они опускались на колени. Многие были неуклюжи и медлительны, другие, наоборот, падали слишком быстро, сталкиваясь с соседями локтями и плечами. Древний ритуал произвел на них неизгладимое впечатление. Последние сомневающиеся поверили в реальность происходящего. Десятки экранов показывали склонившихся в глубоких поклонах людей, не смеющих поднять глаза. И в центре людского моря возвышалась одна фигура. Только Сафира имела право стоять, распрямив плечи. Даже Элайн опустилась на пол, признавая право подруги распоряжаться своей жизнью. Краем глаза королева заметила, что сыновья Хранителя тоже не сидели на своих местах. И к глубокому удивлению Сафиры, примеру братьев последовала Франческа, которая только-только пришла в себя.

– Встаньте! – приказала Сафира, и они послушались. – Садитесь на свои места, нам предстоит долгий разговор. Мне есть что сообщить вам, друзья мои.

Сафира обошла хрустальный столик, за которым ранее восседал Хранитель, подняла упавший на пол стул и с величественным видом опустилась на него. Элайн, как и полагается первой даме, разместилась за спиной своей госпожи. Бонифаций и Жан, будто ошпаренные, вскочили, неуклюже переминаясь с ноги на ногу.

– Займите свободные сидения в зале, господа, – попросила их Сафира.

Жан тут же пошел к ближайшему пустому участку скамьи, Бонифаций лишь на миг задержался, но спорить не осмелился. За спиной раздался громкий хлопок. Франческа была готова признать право на власть новой королевы, но участвовать в ее совете не собиралась.

– Прошу вас, окажите первую помощь месье Шарлю Ришару, мы не имеем права допустить, чтобы его здоровье всерьез пострадало.

Несколько магов бросились помогать бывшему Хранителю, но Элайн опередила их. Она произнесла заклинание исцеления. Шарль пошевелился и открыл глаза. Изумление, смятение, ярость читались в усталом взгляде.

– Отец, прими неизбежное, – взмолился Жан, обращаясь к скрючившемуся в углу бывшему Хранителю.

– Да, отец, это будет разумно, – поддержал брата Бонифаций.

– Ни за что! – по слогам отчеканил Шарль. – Я не признаю власти этой самозванки. Я был и остаюсь вашим повелителем, а, преклонив перед ней колени, вы все стали предателями. Ты еще услышишь обо мне, принцесска, клянусь тебе в этом! – Шарль развернулся и, одернув помятый и кое-где порванный пиджак, вышел вслед за дочерью, еще громче хлопнув дверью.

– Что ж, это его право, – кивнула Сафира. – Предлагаю начать наше первое собрание с кое-каких назначений.

Люди заметно оживились. Новая власть, новая госпожа – это очевидно означало новые должности и новых людей на старых должностях. Каждый хотел оказаться поближе к солнцу, тем более что теперь даже те, кто до этого находился в самом низу, мог оказаться наверху.

– Не стану делать поспешных выводов, мне необходимо познакомиться ближе со всеми вами. Но я прямо сейчас готова назвать нескольких человек, для которых я уже определила достойные их должности.

Маги затаили дыхание. Всем хотелось знать, кто будет обласкан владычицей.

– Нам нужен председатель Совета магов. Думаю, эту должность может занять мистер Бенжамин Марк Берроуз. Встаньте, пожалуйста.

Это было ожидаемо, но они никогда не обсуждали, что будет после того, как Сафира займет свой трон. Бен поднялся, чувствуя, как пылают щеки под множеством недовольных или задумчивых взглядов. Он не мечтал о столь высоком посте и не был уверен, что сможет хорошо исполнять свои обязанности. Но одно он усвоил прочно: желание королевы – закон. Раз Сафира посчитала его достойным, он должен смириться и сделать все от него зависящее, чтобы оправдать ее доверие.

– Я признателен вам, Ваше Величество, – в придворном поклоне склонился мистер Берроуз.

Сафира дождалась, пока Бен опустится в свое кресло. Он выглядел немного сбитым с толку, но это проходит.

– Любому государству или просто сообществу необходима служба безопасности. Ее проверкой и реформацией мы займемся позднее. Но главу этой службы я могу назначить прямо сегодня. Месье Бонифаций Рене Себастьян Ришар, готовы ли вы взять на себя сей нелегкий труд?

Это было очень рискованное назначение. О бывшем наследнике Сафира знала немного, только то, что он толковее своего отца. Бен отзывался о нем хорошо, но мог и ошибаться. И все же Сафира считала, что поступает верно. Приласкать того, кто имел в прошлом власть и неплохие перспективы, но отказался от этого, значило привлечь на свою сторону новых, возможно, могущественных союзников.

Бонифаций встал не с такой готовностью, как Бен. Он не ожидал подобного выдвижения. Привыкнув к правлению отца, он не думал, что теперь, после его падения, новая королева захочет приближать к себе старую аристократию. Но отказываться в его планы не входило. Это было бы глупо. Ему давался второй шанс остаться на вершине, и столь изощренный и опытный политик, каким успел стать бывший наследник, понимал это. Он попытался отвесить поклон наподобие того, что недавно изобразил мистер Берроуз, но вышло скверно, зато королева милостиво улыбнулась, принимая заверения нового слуги в верноподданнических чувствах.

– Конечно, любой двор не может обойтись без церемониймейстера, – когда Бонифаций снова сел, принимая поздравления от соседей, вновь заговорила Сафира. – Надеюсь, месье Жан Антуан Этьен Ришар возьмется за организацию нашей повседневной жизни и особых мероприятий.

Жан, как и до этого брат, назначение принял. При дворе отца он был чем-то вроде манекена – высиживал скучные советы, не имея права голоса. Чтобы занять кресло советника, он был слишком молод, чтобы предаваться банальным развлечениям – слишком умен. Жан искал себя, получая образование в разных человеческих университетах, надеялся однажды найти то, чему можно посвятить свою жизнь. То, что новая должность отвечает его запросам, Жан сомневался, но это был огромный шаг вперед, и он с благодарностью согласился. Вот только лицо королевы казалось смутно знакомым, это тревожило, заставляя вновь и вновь вглядываться в ее черты.

– Отлично. Через несколько дней, когда мой супруг присоединится к нам, мы оформим соответствующие бумаги. Уверена, лорд одобрит мои назначения и, возможно, поможет подобрать кандидатов на остальные, пока пустующие должности.

Сафира сомневалась, что поступает верно. Возможно, было слишком рано сообщать всем этим людям о существовании Кирвила. Он был слаб, они коварны и многие сильны. Но если не сказать сразу, потом будет труднее ввести его в это пока еще враждебное им общество. Всем своим существом Сафира чувствовала, что бастарды смирились с ее присутствием, но в глубине души не приняли навязанную им королеву. По-другому и не могло быть, но так хотелось надеяться!

Последние слова королевы отозвались гулом, пробежавшим по рядам.

– Ваш супруг? – поинтересовался пожилой мужчина, входивший в прежний Совет.

– Да, – невозмутимо пояснила Сафира. – Лорд Кирвил вэр Шадо, первый из Великого Дома дэль Виварди.

– Простите, но это невозможно. Согласно историческим хроникам, месье Виварди давно мертв, – молоденькая, весьма симпатичная девушка поднялась со своего места. Она старалась не встречаться взглядом с королевой, но голос ее звучал уверенно.

– Он был мертв, – Сафира хотела верить, что выглядит царственно и невозмутимо.

Она заметила, как напряглись пальцы Эл, сжимающие спинку ее кресла. Сафира знала: подруга уверена, что она совершает ошибку, но высказываться вслух или даже мысленно герцогиня себе не позволяла. Теперь Сафира была королевой, Элайн не считала себя вправе лезть в ее дела, даже если те казались совершенной глупостью.

– Некоторое время назад душа лорда Кирвила вернулась в подлунную часть мира, возродившись в новом теле. Это предполагалось древним ритуалом, через который мы с ним прошли в Храме Любви.

– Вы хотите, чтобы мы поверили в этот бред?

Девушка уже села, но вместо нее тут же вскочил молодой мужчина. Он тоже боялся встретиться взглядом с Сафирой. Его аура пылала красным.

– Это не бред. Как только лорд Кирвил закончит с неотложными делами, он присоединится к нам и докажет вам… свою подлинность, – последние слова Сафира произнесла нарочито легко, намекая на то, что эта мысль кажется ей смешной.

Особого впечатления на мужчину это не произвело, но спорить дальше он не стал. Никто пока не представлял, что ждать от обрушившихся на голову перемен, – рисковать на данном этапе было глупо. К тому же демонстрация сил, свидетелями которой они все недавно стали, была весьма убедительной. Ввязываться в открытый конфликт желающих не имелось.

Дальше Сафира описала своим подданным общую ситуацию в мире, объяснив все необычное, что произошло за последнее время. Рассказ о печатях, которые практически разрушились, поверг магов в шок даже больший, чем появление исчезнувшей принцессы. Но усомнились в ее словах немногие. Тема изменений магического фона же затрагивалась во время прежних встреч конклава. Объяснение Сафиры хоть и пугало, но было логичным и казалось вероятным. Некоторые маги решили проверить слова королевы, но пока не знали, как это сделать, а потому слушали и молчали.

Далее состоялся большой банкет. Откуда появились яства, кто и когда успел распорядиться по этому поводу, Сафира не заметила, но полагала, что это Жан приступил к исполнению своих обязанностей. Ужин пришелся кстати – после волнительных событий подкрепиться не мешало.

Вскоре выяснилось, что далеко не все бастарды настроены скептически по отношению к новой власти. Среди них были те, кто откровенно радовался, и те, кто решил проявить лояльность в надежде на повышение собственного статуса. Они откровенно ластились к королеве и Элайн, высказывая им свое почтение. Большинство этих людей не произвели на Сафиру благоприятного впечатления, но были и исключения.

Напряжение постепенно спадало. Сказывалось влияние алкоголя. Свою лепту добавляла красота и обходительность правящей особы, которая мило беседовала со всеми желающими. В глубине души Сафира давно испытывала нетерпение. Ей хотелось вернуться домой и узнать, как дела у Кира, но она помнила, что отец никогда не спешил покинуть подобные приемы. Это должно было служить примером и для нее.

Элайн исполняла роль первой дамы, не выказывая своего недовольства выпавшей ей ролью. Она понимала важность происходящего и смирилась с тем, что теперь никогда уже не сможет до конца распоряжаться собой. Ну, разве что однажды Сафира воссоздаст былой орден воинов и поставит ее во главе, но думать об этом пока рано.

Ближе к ночи Сафира осознала, что это был самый трудный день в ее жизни. Быть королевой магов куда сложнее, нежели императрицей смертного государства. Некоторые из подданных видели ее ауру, другие жили достаточно долго, чтобы распознать малейшую ложь, третьи настороженно подмечали любое ее движение, привыкнув реагировать даже на самую незначительную опасность. Казалось, каждый человек в этой многотысячной толпе чего-то от нее хотел, и далеко не всем она могла помочь.

Лишь Бен все это время оставался в стороне. Он по-прежнему сидел на своем месте и выглядел потерянным. Издали мистер Берроуз наблюдал за обступившими королеву колдунами и колдуньями, и в его голове роились безрадостные мысли. Свою роль в этой истории он сыграл и теперь не знал, как жить дальше.

– Ты не хочешь меня поздравить? – Сафира присела рядом с новоявленным председателем совета, положив свою маленькую ручку поверх его ладони. – Я ожидала от тебя большего рвения.

– Ты говоришь как истинная королева, – улыбнулся Бен.

– Да ну? – улыбнулась Сафира. – И много ли королев ты повидал на своем веку?

– Ни одной до этого дня, – Бен немного помолчал. – Я просто пытаюсь понять, как жить дальше. Теперь, когда ты вернула себе Кирвила и стала королевой, все должно измениться. Такое ощущение, что я неожиданно оказался в пустоте. Не вижу впереди цели. Странно, правда? Ведь ничего еще не закончилось.

– Нет, не закончилось, – подтвердила Сафира. – Я хочу, чтобы ты помнил, я всегда буду благодарна тебе за то, что ты для меня сделал, Бен. Ты останешься моим другом, что бы ни случилось.

Она легонько пожала руку бывшего мужа и встала, чтобы снова присоединиться к жаждущим ее внимания людям. Казалось, этот день не кончится никогда.

– Сафира! – Элайн протискивалась сквозь толпу. Если бы королева не знала свою подругу так хорошо, то подумала бы, что ее лицо выражает панику. – Сафира! Это происходит! Ритуал… Он подействовал как катализатор!

Объяснений не требовалось. Теперь Сафира и сама ощутила вибрацию воздуха. Энергетический фон словно свихнулся. Королева не могла воспользоваться мечом мысли и знала, что это значит. Земля под ногами мелко подрагивала. Свет в лампах моргал, грозя вот-вот погаснуть. К счастью, здесь были только электрические светильники – никакой огонь не выдержал бы вакханалии энергетических потоков, которые, словно раскаленная магма из вулкана, толчками растекались по миру, высвободившись из-под сломанных печатей. То, чего так боялась Сафира, свершилось. Древний кошмар обернулся явью, и поздно было что-то менять, пришло время действовать.

Люди заметались в панике. Они не понимали сути происходящего, но древний, как мир, ужас давил на всех, способных чувствовать магию. Кто-то закричал, кто-то приготовился к обороне неведомо от чего.

Сафира выпрямила спину, будто ничего необычного не происходило. Именно так стоял ее отец в тот последний день, когда она видела его живым. Ни единой эмоции на лице, уверенность, излучаемая каждой клеточкой тела.

– Тихо! – перекрикивая шум толпы, произнесла Сафира, привлекая к себе внимание.

Она не знала, что делать дальше, но надо было хотя бы попытаться остановить катастрофу. Это лучше, чем позволить вырвавшимся духам уничтожить их без борьбы.

Кирвил сидел на кухне и курил. За окном давно стемнело, а никаких вестей о том, как все прошло у Саффи, не было. Ему никто не позвонил, не прислал мысленное сообщение… Складывалось впечатление, что о нем просто забыли. Еще утром, примерно через час после того, как он проводил девушек в их невероятный поход, Кир почувствовал то, что называли мощным магическим выбросом. Живот скрутило, уши заложило, появилась небольшая тошнота. Ничего особенного, но Кир совершенно точно понял: демонстрация сил состоялась. Но это было в полдень. Сейчас уже наступила полночь, и он сильно нервничал.

Вопреки просьбе Сафиры, он выходил на улицу – воспользовался отсутствием друзей-магов, чтобы на часок пересечься с Вадиком и Димкой. Институтские приятели уже давно жаловались, что Кирилл перестал уделять им внимание. Конечно же, правды они не знали, думали, что все дело в Соньке. Рядом со старыми товарищами чувство вины из-за вчерашнего убийства отпустило – в студенческой среде не было места древним ужасам и последствиям борьбы с ними. Но стоило вернуться домой и остаться в одиночестве, оно накатило с новой силой.

Чтобы как-то отвлечься, Кир решил попрактиковаться в магии. Начал с привычных заклинаний, но потом решился опробовать регалии. Было страшно. Но… если он не сделает это сегодня, кто знает, когда представится удобный случай. К вечеру Кирвил неплохо освоился. Колдовать, используя энергию артефактов, было проще, но очень сложно контролировать их силу, чтобы не переборщить. Как ни странно, в отсутствие учителей получалось лучше.

Кир открыл книгу, которую для него раздобыл Бен в Мировой Магической Библиотеке. Там сохранились слова заклинаний, которые использовали еще чистокровные во времена своего правления. Некоторые из них, на вид безобидные, он попытался применить – что-то удачно, что-то нет, но он не унывал. Занятия магией помогали не думать о Сафире, не беспокоиться о ней. «Если бы что-то случилось, я бы почувствовал», – утешал он себя, но с каждой уходящей минутой становилось все тяжелее обманывать себя.

В конечном итоге Кир оказался на кухне. В другой комнате монотонно бубнил телевизор. Кончился сериал, ему на смену пришли новости. Слушать их не хотелось, но тревожный голос диктора проникал в сознание вопреки желанию. Журналист вещал о землетрясениях и извержениях вулканов. Все как обычно – мрачно, без всякой надежды на светлое будущее.

Кирвил все-таки заставил себя дойти до телика и переключился на музыкальный канал. Ненавязчивая песенка без смысла в исполнении очередных «поющих трусов» не радовала слух, но это было лучше апокалиптических прогнозов, которые имели слишком много шансов исполниться в самое ближайшее время.

Кир вернулся на кухню. В холодильнике нашлась пара бутылок пива. Алкоголь на него теперь почти не действовал, но привычка осталась. Он откупорил одну бутылку и сделал большой глоток из горлышка. Когда пиво кончилось, осталось только курить в тщетной попытке усмирить нервы. И он курил и курил, хотя в горле давно уже першило.

Ближе к двум часам ночи Кирвил решился позвонить Бену. Возможно, королевские обязанности так поглотили Сафиру, что ей некогда урвать минутку, чтобы успокоить его. Сотовый завалялся в ветровке, висевшей в прихожей. Кирвил встал…

Это случилось снова. Уши заложило, тошнота, бабочки в животе… Он замер, не сделав ни шага. Тошнота нарастала, уши словно забили ватой. В висках возникла пульсирующая боль, которая стремительно усиливалась. В глазах потемнело, разноцветные кружки вертелись в разные стороны, словно в калейдоскопе. Кир инстинктивно попятился, ухватившись руками за стол. Пальцы мелко тряслись. Ощущение опасности нахлынуло волной. Тело будто пронзила тысяча ножей.

Кажется, он кричал, не заботясь о том, что подумают соседи. Все мысли вылетели из головы. Осталась только боль, от которой некуда деваться. Мир вращался вокруг своей оси, периодически изменяя направление. Кир почувствовал, как пиво, плескавшееся в раздраженном желудке, нашло дорогу обратно. А потом навалилась темнота. Удар о пол показался очень мягким, почти незначительным, потому что сознание ускользнуло в небытие за миг до этого. Там, в этом нигде, было спокойно и безопасно, а главное, там не было боли…

…События слились в сплошную круговерть какого-то безумия. Сафиру мутило, но она не показывала этого. Кое-как удалось успокоить перепуганных магов. Элайн применила меч смерти, чем ввела часть из них в некое подобие ступора. Члены Совета двигались, думали, говорили, но не боялись. Это была вынужденная мера, без которой бастарды просто разбежались бы по своим углам, не понимая, что от свершившегося не спрятаться.

Эл изложила план, приготовленный заранее в расчете на подобную ситуацию. Правда, никто не предполагал, что все случится так скоро. Полукровки не были обучены тому, что им предстояло делать. Как решить эту проблему, идей не было. Но промедление равнялось поражению. Им всем до одного нужно отправляться к порталам. Почему-то Эл не сомневалась, что бывшая Атлантида больше не покоится в морских глубинах. Сафира ей верила. Следовало незамедлительно вернуть ее обратно, под толщу морской воды, не забыв предварительно восстановить печати. Заклинание пока представляло собой голую схему, но уже не убивало каждого, кто не мог похвастаться своей чистокровностью. Это утешало. Осталось только внедрить его в головы всех этих людей. К сожалению, без меча мысли это было практически невозможно.

– Кирвил, – улучив момент, Сафира подбежала к Бену. – Ты должен отправиться домой, ты должен защитить его от всего, что может произойти. Скорее, пока работают телепорты.

– Нет, – впервые в жизни Бен так решительно воспротивился ей, что на миг Сафира опешила. – Я не пойду туда, откуда уже не смогу попасть к остальным. Кир не маленький. И, черт возьми, Москва достаточно далеко от Атлантики. Там куда безопаснее, чем во многих других точках мира.

– Но…

Казалось, королева готова разреветься, но Бен не собирался уступать. Только не сегодня. Однажды ради нее он уже предал всех, кого знал с рождения. Сегодня он не сделает этого во второй раз. Кирвил обойдется и без няньки, пора взрослеть! Вслух этого Бен не сказал.

– Нет, – повторил мистер Берроуз, повернувшись спиной к Сафире.

Он меньше других был подвержен панике, а значит, именно ему предстояло вселять уверенность в души товарищей. Спокойным голосом Бонифаций пытался вернуть людям хотя бы видимость надежды. Рожденный лидером, старший сын бывшего Хранителя готов был взвалить эту ответственность на свои плечи. Бен присоединился к старому приятелю. Вместе они отвечали на бесчисленные вопросы, ответов на которые у них не было. Элайн и трясущаяся от страха за любимого Сафира работали над телепортом, способным одновременно переправить на место действий сразу всех магов, находящихся в зале. Слава богам, они успели заблокировать выходы из зала раньше, чем бастарды сообразили, что могут сбежать.

– Если там по-прежнему океан, они погибнут, – прошептала Сафира так, чтобы, кроме Эл, ее никто не услышал.

– Нет. Сила инерции должна была поднять материк. Боюсь, нам не избежать землетрясений и цунами по всему свету, но это самое меньшее, что может грозить человечеству.

На создание мощнейшего телепорта ушло около часа. За это время сотни, даже тысячи духов могли покинуть недра, но думать об этом было некогда. Быстрее действовать не представлялось возможным, если они не хотели промахнуться и притащить толпу магов, например, на Гавайи. Когда все было готово, Сафира вновь призвала всех к тишине. В нескольких словах она объяснила, что предстоит делать.

– Помните, что уничтожить духов можно только мечом мысли или смерти и никак иначе. Заклинание развоплощения очень энергоемкое и почти никому не под силу.

На всякий случай она сообщила его, чтобы по возможности кто-нибудь воспользовался, если выпадет такой шанс. Пришлось заменить несколько слов, приспосабливая древнюю магию чистокровных к бастардам. Но королева уже давно думала, как это реализовать, и теперь была уверена, что не ошиблась.

– Меч мысли работает сейчас плохо. Так всегда бывает, когда выгорают печати. Но с близкого расстояния, имея магический или физический контакт с врагом, вы сможете воспользоваться нужными чарами. Телепорты тоже скоро перестанут работать. Но они вам и не понадобятся. От Зла не убежать. Мы должны его остановить даже ценой своих жизней. Духи и одержимые боятся огня, он на время отгонит тень от вас, что не помешает напасть на вашего товарища. Поэтому лучше использовать меч камня. С его помощью можно низвергнуть тварь обратно в недра.

Сафира вновь произнесла нужное заклинание, надеясь, что маги его запомнят. Сделать для них больше она не могла. Это угнетало, но королева снова приняла действительность со смирением, достойным верующего фанатика.

– Когда придет время восстанавливать печати, я свяжусь мысленно с каждым из вас. Но момент настанет не раньше, чем все духи окажутся заперты в ядре.

Толпа роптала. Люди хотели спастись любой ценой. Многие обвиняли Сафиру во всех несчастьях. Именно они ломились в запертые двери, надеясь силой сломить магию древних. Но были и другие, готовые сражаться. Они мечтали ринуться в бой и заслужить воинскую славу. Их переполнял энтузиазм от мысли стать героями, спасти невинных. Радовало, что таких было не меньше половины.

Телепорт, который одновременно должен переместить тысячи людей, не просто светился, а горел ярчайшим светом, слепил глаза. Сафира и Элайн первыми шагнули в его сияющий круг. За ними последовали маги. Их рвануло с такой силой, что кто-то не совладал с желудком. Кто-то кричал, кто-то матерился. Сафира стискивала жезл отца, одновременно черпая силу у своего собственного. Без королевского жезла им никогда не удалось бы соорудить такой телепорт. Она вовремя приняла власть, подчинила себе королевские регалии. Если бы не это, все кончилось бы раньше, чем началось.

Ноги ступили на твердую почву, вырвав из груди королевы вздох облегчения, который тут же превратился в горестный стон. Атлантида снова поднялась на поверхность, но былое ее величие навеки осталось на дне. Кругом были лишь покрытые водорослями обломки каменных сооружений и мертвые рыбешки, которые не сумели вернуться в воду. Повсюду кружили тени. Их было так много, что темные силуэты закрывали собой и звезды, и сами разломы. Пока никто из духов не обзавелся плотью, но вскоре это изменится. Многим предстояло пасть жертвой вечного Зла. Чтобы осознать это, не требовалось быть ветераном битвы при Рагварде.

Путаясь в непомерно длинном, неудобном платье, Сафира попыталась оценить обстановку. Слишком темно даже для ее зрения. Насколько можно судить, везде царил хаос. Бастарды не успели вступить в бой, а для некоторых из них все уже было кончено. Они падали, чтобы тут же подняться вновь лишенными души.

Королева наклонилась и резким движением оторвала подол. Наверное, это ее карма – самые трудные сражения в жизни встречать в бальных одеяниях! Неподалеку вспыхнул магический огонь, за ним еще один и еще. Каждый, кто не потерял голову, пытался осветить себе хоть немного пространства, чтобы встретить врага лицом к лицу. Сафира последовала примеру остальных. Огромный магический шар завис над ее головой. Это был огонь в чистом виде, и тени попятились от него в стороны, освобождая небольшой пятачок чистой земли.

Ноги, обутые в туфли на высоких каблуках, оскальзывались на мокрых камнях. Морские растения путались возле щиколоток, затрудняя ходьбу. Сафира разулась, нисколько не заботясь о дальнейшей судьбе дизайнерской обуви.

Первый одержимый набросился на нее, когда она создала струю чистого пламени, чтобы помочь двум перепуганным насмерть девушкам. Выхватив меч мысли, Сафира вонзила его в сердце твари, в который раз наблюдая, как дух уходит в небытие.

Острое чувство дежавю вызвало дурноту. Она уже видела подобное, так же отчаянно металась в кромешной тьме, пытаясь отличить врагов от друзей. Но теперь вся ответственность лежала на ней, а она забыла сказать бастардам, что у одержимых зрачки пылают багрянцем. Интересно, учат ли этому в современной Академии? Хотелось верить, что да. Как бы там ни было, маги впадали в ступор, если перед ними представало тело недавнего знакомого, родственника или друга, и зачастую позволяли уничтожить себя, не защищаясь.

Это была настоящая бойня, в которой победа была невозможна. Сафира успевала, где только могла, расходуя энергию обоих жезлов и внутренние резервы организма. Если не она, то кто?

В пылу битвы она потеряла из виду Элайн, мысленная связь не работала. Приходилось полагаться только на себя и на немногих одаренных бастардов, в число которых входил Бен. Он был одним из тех, кто вел за собой других. Не владея мечом мысли или смерти, он умело орудовал стихиями огня и камня, оставляя за спиной горы изуродованных трупов. Духи низвергались в ядро под его натиском, что давало возможность выжить и восстановить силы волшебникам более слабым. Сафира гордилась им. Сегодня он был почти таким же, как его далекий предок – бесстрашным и смертоносным. Королева хотела, чтобы Бен, в отличие от Каора, так и остался непобежденным.

Где-то на краю сознания билась мысль о Кирвиле. Не отрываясь от битвы, королева молилась, чтобы воины сумели остановить Зло, чтобы оно не докатилось до Москвы, чтобы Киру не пришлось ждать ее еще одну вечность. Королева обращалась ко всем богам, что приходили и уходили на ее памяти.

Все, кто оказывался рядом, заглянув в лицо Сафиры, преисполнялись храбрости. Для них здесь и сейчас она сама была богиней. Грязная, окровавленная, но решительная, королева воплощала в себе древнюю силу, и люди шли за ней на смерть, даже те, кто еще утром встречал «самозванку» скептическими замечаниями и недоверием. Слабая женщина стенала глубоко внутри, снаружи была только воительница, знавшая, каково это – пикировать в гущу сражения на птеродактиле.

Удар, еще один… Бесконечная вакханалия смерти ради жизни. То, что Сафира ненавидела больше всего, – война. Каждый павший боец был оплакан в ее душе, неважно, что почти никого она не знала лично. Оглядываться по сторонам времени не было. Она старалась уследить за всем и не заметила, как десяток одержимых загнали ее в угол. Вокруг парили несколько теней. Тусклый свет убывающей луны освещал поле битвы. Королева подняла жезл своего отца, призывая сами основы стихий. Огненный столб вырвался с кончика артефакта, обдав ее жаром. Одержимые попятились, но не отступили – только самые сильные и разумные вышли на бой против нее. Это льстило, но и пугало. Сафира отбивалась, как могла, но врагов было слишком много, а она одна. Никого, кто мог бы помочь, никого, кто услышал бы призыв о помощи в зоне видимости. Это был конец, о котором она никогда всерьез не думала. Бесславный конец, который приведет Землю к гибели.

Когда рука одного из одержимых коснулась ее горла, она из последних сил сделала выпад мечом льда, отрубив изуродованную множественными переломами кисть. Спина чувствовала промозглый холод камня, из которого некогда было выстроено чье-то жилище. Пространства для маневра не осталось.

Меч мысли возник в ее руке, теперь уже в последний раз. Сафира не видела спасения для себя, а значит, следовало увести за собой в небытие как можно больше врагов. Несколько духов были развоплощены, но новые встали на их место. Даже тени казались не такими безобидными, как во времена битвы при Рагварде. Словно и они напитались сил и могли по-настоящему сражаться. Леденящий холод пронзил тело, когда бесплотная рука коснулась ее груди. Сердце замедлило свой бег. Взгляд упал на зеленоватые огни звезд, которые помнили гибель ее родных. Сегодня они увидят смерть последней из королевского дома Каинэ…

Нет. Она не хотела умирать. У нее еще были силы. Много сил, гораздо больше, чем тогда. Но, к сожалению, не было возможности применить их, таким плотным оказалось окружившее ее кольцо.

Сафира пригнулась. Тень выпустила свою добычу, но это уже не имело значения. Другой дух впился в ее ногу, и кровь медленнее потекла по венам. Тело стало сплошным комком боли из-за бесконечных ожогов, синяков, царапин и ран поглубже. Щиколотки кровоточили, разодранные впившимися в них зачарованными растениями, которые тянули к ней свои зеленые щупальца и уже добрались почти до талии. Теперь Сафира была практически обездвижена. Склизкие водоросли продвигались к груди. Еще чуть-чуть – и они сдавят ее в плотных объятиях, не дадут дышать и шевелиться, сделают легкой добычей. Меч камня низверг в недра нескольких тварей, но недостаточно много, чтобы спастись. Больше для Сафиры не существовало остальных, тех, кто, как и она, сражался и умирал неподалеку. Перед глазами проносилась вся ее жизнь. Самые яркие моменты были связаны с Кирвилом. Мысль о любимом пронзила сердце отравленным кинжалом. Если мир выстоит, ему придется нелегко. Если погибнет… что тогда случится с их бессмертными душами, которым негде будет возрождаться? Ответа на этот вопрос не мог дать ни один даже самый древний учебник. Подобного никогда еще не происходило.

– Кирвил… – прошептали губы, когда меч камня, зажатый в руках ближайшего одержимого, коснулся ее горла.

Сафира закрыла глаза. Все… Бороться дальше бессмысленно.

– Я не позволю никому причинить тебе вред. Я клялся, что спасу тебя вопреки всему…

Кожа больше не ощущала холодного прикосновения развалин. Земля под ногами качалась, открывая новый пролом. Слова древнего заклинания заставили камни расступиться, образовав воронку, в которую провалились почти все окружившие ее враги. Дуновение ветра разметало бесплотных духов. Сафира уронила руки, судорожно всхлипнув.

– Все хорошо, моя маленькая принцесса. Я рядом, мы справимся…

Дыхание Кира было так близко. Оно щекотало кожу, обдавая лицо теплом. Не веря собственным ощущениям, Сафира посмотрела в его глаза. Глаза, которые она видела только утром и между тем очень давно, в прошлой жизни… в Рагварде. Сомнений не осталось: Кирвил вернулся к ней.

– Я все вспомнил, любимая. Я пришел, чтобы помочь…

– О Кир! – Сафира бросилась ему на шею, прижавшись всем телом к широкой груди. На целый сладостный миг действительность перестала для нее существовать. Когда она нашла в себе силы отпустить любимого, в гуще битвы вновь стояла бесстрашная королева.

– Идем, мы должны помочь остальным.

Пока Саффи вела свой бой, народу вокруг значительно поубавилось. Основное сражение разгоралось теперь немного восточнее – судя по отдаленным звукам битвы, примерно в километре от того места, где ее нашел Кирвил. Телепорты не работали, пришлось идти пешком.

– Как ты добрался сюда? – раз организовать переход было невозможно, возникало множество вопросов.

– Ты не спрашиваешь, как я обрел свою память, а спрашиваешь, как я сюда попал? – мягко спросил Кир.

Взбалмошный подросток исчез, уступив место зрелому мужу, на которого можно было всецело положиться. Облегчение оказалось так сильно, что Сафира даже удивилась. Она и сама не знала, как ей не хватало настоящей заботы.

– Это меня интересует не меньше.

– Когда печати пали, произошел колоссальный выброс энергии. Думаю, это послужило катализатором. Я почувствовал дурноту и боль, после чего потерял сознание. Очнулся уже прежним и понял: надо действовать. Я не знал, ни где вы, ни что вообще творится. Я помнил, что, когда происходит нечто подобное, телепорты не работают, но все равно был готов рискнуть. И тут ты позвала меня. Я ощутил это через нашу связь и… выстроил портал непосредственно к тебе, где бы ты ни была. До конца не был уверен, что это сработает и меня не разорвет на части. Слава богам, все обошлось.

– И ты пришел очень вовремя. Я успела попрощаться с жизнью. – Сафира встала на носочки и коснулась губ Кирвила коротким поцелуем, на который он ответил чуть более страстно, чем позволяли обстоятельства.

Шум боя приближался. Больше они не тратили время на разговоры. Вопросов у каждого накопилось миллион, но ответы могли подождать. Если они переживут эту ночь, у них будет шанс провести вместе вечность. Если нет… за гранью жизни неважно, кто и как проводил последние миллионы лет.

Они врубились в схватку одновременно. Вскоре Сафира обнаружила, что она сильнее Кира, хоть он и вернул все былые способности. Но рядом с магами-бастардами он был великолепен. Многие заметили его присутствие и встретили супруга королевы восторженными возгласами. С радостью Сафира поняла, что паника отпустила большую часть ее воинов и они значительно приблизились к победе, хоть и не настолько, чтобы праздновать триумф. Элайн, а вместе с ней Бен умело руководили ходом сражения. Первая из дома дэль Хаинэ была прирожденным полководцем и умела координировать действия других, одновременно принимая активное участие в битве. Она организовала людей в несколько более или менее равных групп, и теперь они теснили теней и одержимых к разломам. Погибших среди защитников Земли было очень много, но и тени уже не застилали все обозримое пространство, не мешали видеть звезды и тоненькую розовую полоску рассвета.

– Я был прав, – сказал Кирвил, когда они сблизились с Сафирой, по-прежнему отчаянно сражаясь.

– В чем? – перекрикивая грохот сражения, спросила она.

– Бастарды не так бездарны, как принято считать. Они справляются даже лучше, чем в свое время мы.

– Может, это оттого, что они не так пьяны, как мы, после ежегодного бала?

– Нет. Здесь дело в другом. В них много от смертных. Они ценят жизнь, как может только тот, чей век короток, и стремятся сохранить ее любой ценой. Их задача – именно выжить, и это придает им сил, которые заменяют магические способности и умение сражаться. Они более стойкие, Саффи, и гораздо более выносливые, чем большинство наших покойных родичей. А еще они умеют рисковать. Это их предки бросались под танки во время Второй мировой, побеждали в битвах Александра Македонского и Чингисхана. Страсть к победе у них в крови. А все почему? Потому что магия решает не все. Адреналин – вот залог их успеха, а мы почти не подвержены влиянию гормонов. Мы веками жили, будто во сне, считая, что этот сон продлится тысячи лет.

Сафира не стала спорить, не до того. Она, как и раньше, считала бастардов выскочками, несмотря на свою близость с Беном. Для нее он был приятным исключением из общего правила. То, что теперь она стала королевой и все ее подданные – бастарды, ничего существенно не меняло. Предрассудки, в которых она выросла, прочно впитались в кровь. Шестидесяти пяти миллионов лет мало, чтобы избавиться от них…

Медленно, но верно воинство под водительством королевы и ее первой дамы приближалось к разломам. Сафира ощущала близкое присутствие Эл, но саму ее не видела. Когда королева заметила свечение регалий Хаинэ, то сразу попыталась пробиться к подруге. Кирвил помогал ей, не забывая оказывать услуги встречным бастардам и просто уничтожать все Зло, до которого мог дотянуться.

– Счастлива видеть тебя среди нас, вэр Шадо, – осклабилась Элайн, когда им удалось оказаться достаточно близко, чтобы услышать друг друга. – Нам тебя не хватало.

– Рад, что ты рада, – улыбнулся Кирвил. – Я тоже скучал по тебе, красивейшая из герцогинь.

Раньше Эл бесило, когда кто-то обращался к ней столь фривольно, но времена изменились, и они оба осознавали это. Кир удостоился легкого тычка в бок в перерывах между атаками. Все трое весело засмеялись. Это было счастливое воссоединение, которому они радовались от души, несмотря на драматичность ситуации.

Рассвет все увереннее вступал в свои права, но утро не спешило наступать. Солнце придало бы воинам сил, внушило бы веру в победу. Но теней было слишком много. Они висели в нескольких метрах над землей, создавая иллюзию облачности.

Сафира получила несколько ран, которые причиняли боль, но она не обращала на них внимания. Элайн тоже была ранена. Кирвил же не имел ни царапины. Он был умелым воином, и теперь, когда его память вернулась, он использовал весь опыт, полученный в битве за Рагвард, чтобы не повторить былых ошибок.

Вскоре все ощутили жар, который мог исходить только из разломов. Казалось, сам воздух плавится от удушливых испарений. Многие бастарды испугались, но более смелые товарищи поддерживали в них уверенность, заставляя продолжать движение. Люди падали под натиском теней, но не поворачивали назад. Большинство было ранено, все устали. И тут до Сафиры, наконец, дошло: Кирвил прав. Он всегда был прав в своем суждении о полукровках. Они были достойны большего, чем жалкие крохи, которые перепадали им от чистокровных родичей. Они имели право быть равными предкам из Великих Домов. Они могли сражаться и проявляли себя превосходными воинами. Кровь смертных не делала их слабее, наоборот, она наделяла их тем, чего так не хватало чистокровным, – азартом. Они слишком хорошо понимали, что жизнь конечна, и, чтобы продлить ее, бились, словно дикие звери, вгрызаясь во врага зубами и когтями. И каждая новая жертва, каждый новый павший товарищ лишь укрепляли их в желании идти до победы во что бы то ни стало. Осознать это было все равно что пересмотреть все свои жизненные принципы. Судя по выражению лица Элайн в те моменты, когда она улучала момент, чтобы оглядеть свою армию, вэр Сара думала о том же.

– Мы совсем близко. Надо сделать последний рывок и ставить печати! – прокричала Элайн.

– У нас не хватит сил, – неуверенно заметила Сафира.

– Нас раз в пятьдесят больше, чем было тогда, – тяжело дыша, возразила Эл. – И… Они не слабаки. Они справятся. Я верю в них.

Да, бастарды справятся и с последним испытанием. В живых их осталось намного больше, чем в свое время чистокровных, а ведь они гораздо хуже владели магией и столкнулись с тем, что считали сказками и с чем не умели бороться. У них за плечами не имелось многовекового опыта магических сражений. Они явились на поле брани пьяными, усталыми, шокированными и до смерти напуганными, но не сдались, не опустили рук, выстояли. Это говорило о многом. Сафира ощутила гордость за этих людей, таких далеких от нее. Она надеялась, что судьба даст им шанс стать ближе. Как и Элайн, теперь она верила в них.

Сделать последний рывок оказалось задачкой на миллион. Сражение шло уже на самом краю пропасти, в глубине которой полыхало багровое пламя недр. Температура воздуха на поверхности перевалила за пятьдесят градусов по Цельсию. От запаха серы кружилась голова. Дым и пар вырывались наружу, разъедали глаза. Стало невозможно разглядеть, что творится в нескольких шагах. Иногда огонь вместе с расплавленной магмой поднимался из недр, выплескивался на поверхность, сжигая тех, кто волей случая находился слишком близко. Все чаще воины, увлекаемые своими врагами, проваливались в земные глубины, чтобы сгинуть там навсегда.

Напряжение, которое требовал последний, решающий рывок, было колоссальным. Сафире казалось, что еще чуть-чуть – и она упадет, не в силах воззвать к магии. Но бастарды упорно продвигались вперед, ценой сотен жизней отвоевывая победу. Это было невероятно и величественно, неожиданно и потрясающе.

По ощущениям прошла целая вечность, в реальности же солнце еще не поднялось в свою высшую точку, когда ни одной тени, ни одного одержимого не осталось в подлунной части мира. К сожалению, поставить на этом точку было нельзя. Победа одержана, но ее результат требовал закрепления. Закрыть пролом и установить печати – единственный способ помешать духам вернуться обратно. Сафира чувствовала, что некоторые из теней, самые сильные и упорные, уже продвигаются наверх.

Пока Элайн и Кирвил объясняли выжившим, какое новое героическое деяние им предстоит совершить, королева, как некогда ее отец, чертила колдовские круги. Ровно три – не больше и не меньше. Она настраивала их на магию печатей, но ее задача была куда труднее, чем та, что стояла перед Кайро. Один огромный разлом, который по своей длине проходил через треть Атлантиды и был гораздо больше площади, в прошлом занимаемой Рагвардом, нельзя взять и закрыть, используя меч камня, как поступали члены орденов воинов прежде. Силы одного мага и даже пары десятков не хватило бы, чтобы совершить подобное колдовство. А вынести два сложнейших ритуала подряд не смогут не только бастарды, но и они сами. Понимая все это, Сафира решила связать два заклинания. Подобный опыт был у их предков, но тогда они не пытались исправить столь значительный ущерб. Только это далеко не все проблемы. Когда разлом будет закрыт, а печати установлены, Атлантида вновь уйдет на дно океана, а люди, слабые, почти лишившиеся магии, окажутся под водой. Это верная смерть. Сафира знала, что в таком случае одержанная тяжелым трудом победа не будет стоить ничего.

Немного поколебавшись, она обсудила ситуацию с Кирвилом и Элайн. Общими усилиями они приняли решение рискнуть. В каждый колдовской круг Сафира вплетала заклинания, необходимые для закрытия бреши в земной коре и восстановления печатей, а заодно превращала их в гигантские телепорты, которые должны мгновенно перенести всех выживших обратно в зал совета, как только последнее слово ритуала будет произнесено.