Наконец стража ввела Эйрика. Диса повернулась и посмотрела на него открыто и беззастенчиво, осенив себя крестом, как сделала бы на ее месте любая любопытная служанка, увидев колдуна. Ее муж был очень грязным и бледным – этим летом солнца ему не досталось. Руки у него были скованы впереди кандалами, на запястьях краснели мокнущие раны. Но собравшихся он одарил той же улыбкой, какой улыбался своим прихожанам, словно обещая, что в будущем все будет лучше, чем сейчас. Диса улыбнулась в ответ, и они обменялись взглядами. Лицо Эйрика никак не изменилось, улыбка не стала шире и не увяла, только в глазах загорелось что-то особенное, какая-то отчаянная надежда.

Сам процесс начался неспешно, даже вяло. Диса ожидала какой-то торжественности, а оказалось, что все проходит скучно и обыденно, под шелест страниц и бормотание ландфугтов о приятности прохладного пива в такой духоте. Судья зачитал суть дела негромким, но хорошо поставленным голосом. Эйрик обвинялся в колдовстве и в том, что посредством чар помог бежать одной из заключенных Бессастадира, чье дело должны были пересмотреть на летнем альтинге.

Потом с Эйрика взяли клятву, что он будет говорить лишь правду. Как будто, стой на его месте подлец, клятва бы его остановила! А такому, как Эйрик, она была вовсе не нужна, но он сделал так, как от него хотели: поклялся и с большой нежностью поцеловал Священное Писание.

Оказалось, на суд к Эйрику явились целых два епископа: из Скаульхолта и Хоулара. Первый, Бриньоульв Свейнссон, описал подсудимого в годы его ученичества как человека невероятно одаренного и жадного до учения. «Никогда, – подчеркнул рыжебородый, – я не заставал сего школяра за гнусными поступками, противными Богу!» Фугты и пробсты покивали из уважения к высокому чину, но речь его не нашла отклика в их сердцах. Все же они собрались тут обсудить не достоинства Эйрика Магнуссона, а его причастность к делу об исчезновении Стейннун Йоунсдоттир, которая сгубила двух своих детей, рожденных вне брака.

Кое-кто из пробстов, слушая слова епископа, даже усмехнулся. «Дочь епископа Рагнхейдур крутила роман со своим учителем, – шепнули Дисе на ухо. Обернувшись, она увидела Паудля. Тот стоял напряженный и прямой. Между бровей пролегла глубокая морщинка, как и у Эйрика, когда он задумывался. – А епископ заставил ее принести клятву, что она все еще целомудренна. Через девять месяцев Рагнхейдур родила сына. Не думаю, что теперь в словах старого Свейннсона много веса».

Диса нахмурилась. Вот еще, сдались ей эти сплетни! Но пока она слушала нашептывания, отвлеклась и пропустила момент, когда суд решил допросить самого Эйрика. Тот встал и широко улыбнулся. Позу старался держать расслабленную, но Диса видела, какого труда ему это стоило. Сердце ее забилось быстрее.