Никто не ожидает, что бал в честь императора Сильрика Пламенорождённого закончится таким позором. Хотя, быть может, ещё большим скандалом стало то, что сам император так и не появился.

— Лиора Фавьен, ваша дочь бесплодна, — громко объявляет Каэль. Высокий, безупречно одетый, с чертами, выточенными словно из мрамора. В его холодных глазах — сталь, в улыбке — угроза. Красивый, как грех, и такой же опасный.

Шёлк платья прилипает к спине. Где-то шуршат юбки. Кто-то неловко отодвигает стул. Голоса вокруг гаснут, чтобы лучше слышать, как падает моя репутация.

Каэль

***

— Ни одного наследника, — шепчет кто-то из семьи Ретьен. Из моей бывшей семьи. Я даже не поднимаю глаз — не хочу знать, чьи губы выносят приговор.

— В её-то возрасте это не удивительно, — тянет кто-то другой, с холодной насмешкой.

— Какое… неудобство, — шепчет третий.

Я стою в центре бальной комнаты. Воздух пахнет сожжённой миррой, вином и горечью.

Чистокровные лиорды-драконы медленно сдвигаются ближе, смыкая кольцо.

Мы оказываемся внутри: я, матушка, Каэль.

Все смотрят так, будто я пятно на фамильном ковре.

На мне пурпурный шёлк — подарок мужа. Когда-то он выбрал его сам. Теперь ткань жжёт кожу, словно клеймо. Каэль не смотрит на меня. Не держит за руку. Он просто возвращает свою жену семье Фавьен — спокойно, без истерик, как возвращают сломанную вещь.

Меня. Драконицу. С шестью прозрачными чешуйками на висках и древней кровью, что когда-то считалась святой. Но в этом мире больше никто не верит в святость. Здесь ценят только силу. Только тех, кто может дать наследника. А я не смогла.

Вижу, как матушка сжимает веер, быстро, почти незаметно. Её лицо безупречно. Только глаза выдают, сколько сил она прилагает, чтобы сдерживаться.