Лотеску перевязал быстро, сноровисто. Сразу видно, человек не только курсы первой медицинской помощи прослушал, но и зачет по ней сдал. Мы, не работавшие с оружием сотрудники Карательной инспекции, только расписались для галочки.

— Вот так, — начальник убрал остатки бинта в ящик, — можете одеваться. Ванная в полном вашем распоряжении, только плечо не мочите. Я пока закажу завтрак на террасу. После четырех стен жутко хочется простора, — чуть смутившись, признался он.

Хотелось расспросить о тюрьме, но вряд ли Лотеску приятно вспоминать о суточном заключении. Надумает, сам расскажет.

— Залог большой заплатили? — задала-таки один вопрос.

— Порядочный, цена свободы меня не волновала. Ничего, верну. Обвинение рассыплется в пух и прах. Вам как, — лукавая улыбка, — не страшно жить бок о бок с подследственным?

— Ни капельки, — улыбнулась в ответ.

Уфф, ночное, кажется, отпустило, а ведь казалось, страх навечно поселился внутри. Но Лотеску такой обаятельный, нельзя не ответить взаимностью: улыбку за улыбку, смех за смех, шутку за шутку.

— Тогда после завтрака навестим мать Ронсу. Вы молодец, — начальник говорил и одновременно, повернувшись спиной, одевался, — хорошо покопались. Пока спали, посмотрел записи, сделал пару звонков — и вот. Или выходите из игры?

— Ведьмин глаз им в суп, не отступлюсь!

Именно так, из принципа упеку высокопоставленных преступников в одиночки и приду поглумиться на судебное заседание.

— Вот и славно, — просияв, обернулся Лотеску; рука замерла на манжете рубашки. — Вы меня изрядно напугали, Магдалена, — неожиданно признался он, чуть прикусив нижнюю губу, и отвел глаза. — По сути, вас чуть не убили из-за меня, не удивился бы, если бы послали в дальние дали. В обязанности личного помощника не входит сбор доказательств под стволом парцилена.

— Тогда вы дурно обо мне думаете, хассаби, — покачала головой и вылезла из-под одеяла.

Странное ощущение! Неправильности, что ли. Вот я, босая, в его футболке, вот он, в брюках и расстегнутой рубашке, только стыдно начальнику. Может, закралась крамольная мысль, я одна видела Эмиля Лотеску таким. Не начальником — человеком, давним юношей, которого еще не испортила власть.

— Лена, не порите чепухи! — отмахнулся хассаби и, встрепенувшись, застегнул пуговицы. — Надо было-таки озаботиться охраной, а не давать советы об осторожности. Сегодня же займусь данным вопросом.

— Не надо! — взмолилась я, вспомнив о прошлом опыте общения с телохранителями.

— Сам решу, — расставил точки Лотеску. — Раненый зверь опасен, не желаю рисковать.

— Когда вы рядом, мне не страшно.