– Лекс, – запнулась я, – я пойду спать.

– Почему? – спросил он, внимательно глядя на меня.

– Ребра… болят, – я обошла его и направилась к комнате отдыха.

Лекс схватил меня за руку и развернул на себя.

– Нет, подожди! Тебе нравится играть со мной, да?

– Ничего мне не нравится, – пробубнила я себе под нос, отведя глаза.

– Я что-то не так сделал? – мягче спросил он. – Скажи. Я не понимаю.

Я провела ладонью по его щеке и улыбнулась.

– Все хорошо, мне просто надо поспать.

– То, что мы нравимся друг другу, уже козе понятно, – сказал он, нежно обнимая меня за талию. – Разве нет?

– Давай оставим этот разговор на… как-нибудь потом.

– Какое потом? Я хочу тебя. Сейчас!

– Лекс, остынь! Нет значит нет.

Лекс с яростью ударил кулаком в стеклянную витрину, вдребезги разбив ее. Я не шевелилась. Бросив на меня взгляд, полный разочарования и… я не знаю чего еще, он пошел гулять между витринами, по ходу пнув одну из них ногой. Вышел на улицу. Наверное, я перегнула. Конечно, мне чертовски хотелось броситься в его объятья и послать здравый смысл в топку, но вместо этого я сбежала, как с места преступления. Опять включила задний ход.

Я зашла в комнату и прикрыла за собой дверь. Несколько глотков вина из бутылки помогли мне успокоиться. Я ходила от дивана до кресел и обратно и била себя по лбу.

– Какая же ты дура! Какая же ты, Ольга, дура!

28 глава

28 глава

За завтраком мы не разговаривали. Ожидаемо. Лекс игнорировал меня, видимо, хотел, чтобы я чувствовала себя виноватой. А я вот не чувствую. Переживет. Я же пережила… хоть и непросто было.

Не хочу даже думать об этом. Но думаю. Лекс мне больше не то что не враг… По-моему, такого я не испытывала никогда раньше. От его прикосновений я вздрагиваю, по коже пробегают мурашки, а дыхание замирает, я вся словно впадаю в ступор, в невесомость и не могу совладать с этими эмоциями. Странно и непривычно, но, когда я смотрю на него, что-то внутри меня то сжимается, то загорается, то холодеет – образуется какой-то сумасшедший ураган чувств и эмоций, и я понимаю, что когда-нибудь он сметет остатки моего здравого смысла. Вопрос: когда?