– Нет.

– Двадцать пять? – на мгновение показалось, будто я очутился на рынке.

– Нет.

– Десять?

– Три.

– Хорошо, – с облегчением выдохнул я. Пусть и не пятьдесят лет, но это гораздо лучше, чем умереть прямо сегодня. – Через установленный нашим уговором срок, определяемый тремя годами, я вернусь, чтобы…

– Дня, – перебил меня страж. – Три. Дня.

Я на мгновение забыл, как дышать. Вряд ли мне удастся что-нибудь придумать за такой короткий срок, но даже такая незначительная отсрочка дарила надежду. А в выборе между надеждой и смертью выбирать на самом деле не приходится.

«Но хотя бы Леко спасу, – я взглянул на старика. – Так что пути назад нет».

– Хорошо, – слова давались с трудом. – Вернусь через три дня. Обещаю.

– Обманешь. Кара. Хуже. Смерти, – предупредил страж и медленно отошёл к стене, постукивая костями по полу.

Вот в этом никаких сомнений у меня не было.

Аккуратно спустившись с кучи костей, я положил сверху череп, который всё это время сжимал в руке. Не отрывая взгляда от стража – тот стоял недвижимо, и даже цепь не трепыхалась – я быстро подошёл к Леко.

Старик был бледен, но жив – его прикрытые глаза слегка поблескивали в полумраке.

– А все говорят, что я дурак, – сообщил безумец, когда мне кое-как удалось поднять тощее тело с земли.

– Наверное, эти люди просто незнакомы со мной, – сквозь зубы пробурчал я.

– Туда, – Леко указал на ближайшую трещину в стене и прибавил: – Ты дурак, каких ещё поискать надо.

Отвечать я не стал, и мы нырнули в прохладную темноту.

Тащить раненого по узким подземным переходам оказалось непросто, и уже скоро я окончательно выдохся. Перед глазами мелькали чёрные точки, едва различимые в этом мраке, и только хриплое дыхание старика не позволяло окунуться в забытье.

– Сюда, – Леко вяло дёрнул ледяной рукой, лежавшей на моём плече. – Или нет. Туда!