— Ты… ты чувствуешь боль?

— Приглушенно. Как если бы меня опоили травами. Меня однажды так лечили…

— Понятно. Шедде просит, чтобы ты рассказывала мне все, что видишь.

— А ты сам? Разве не видишь сам?

— Нет, конечно. Я даже не понимаю, как сейчас с тобой говорю… Шанни, помни, мы рядом. Мы тебя не бросим.

— Знаю…

Светлый лорд чеор Шеддерик та Хенвил

Это снова была комната в нежилой части замка. Та же самая — танцовщицы на стенах, яркие солнечные лучи. Даже сиан был тот же. Пресветлых, правда, собралось больше: весь городской приход, разве что ореченных своих не прихватили.

Шеддерику смертельно не хотелось оставлять Темери под опекой лекарей — но пришлось.

Ровве сказал уверенно, что Вартвила и вправду ложно обвинили, а это почти лишало их с Темери шансов. Но именно сейчас, пережив одну из самых страшных и безнадежных ночей в своей жизни, Шеддерик понял, что не собирается сдаваться. Что до последнего будет драться за Темери, за себя, за недавно родившегося императорского сына. За всех тех, кому предстоит еще стать «подставным наследником». За тех, кто умер, не справившись с проклятием. Даже за невинно казненного мальчишку Вартвила. За всех.

Старрен был здесь. Устроился подальше от центра комнаты, у входа. Гун-хе напротив выбрал место поудобней, у окна. Еще на рассвете слуги принесли сюда стол и личный стул южанина. Сейчас на столе уже было разложено «дело»: старые наработки Роверика о природе императорского проклятия. Выписки из летописи, с именами, названиями и датами событий почти трехсотлетней давности. Отдельно — информация о тех, кто занимался дознанием триста лет назад.

Шедде здоровался со всеми короткими кивками. Его старались не беспокоить, но эта тактичность вызывала лишь досаду.

Когда пресветлые, посовещавшись, начали свои тихие молитвы-призывы, он уже почти успокоился и был готов ко всему.

Душа человека изначально не принадлежит холодному миру, она слишком хрупка для него, слишком легко ее уничтожить. И потому человек — это не только душа. Человек, это еще и ее главная магическая защита, связь меду плотным материальным, зримым миром вещей и магии, — и той тонкой гранью, что отделяет холодный мир от теплого мира. Ее Эа, семь слоев силы, возможностей, уверенности, любви и надежды. Глубинный слой — ближе всего к теплому миру, именно через него души умерших, Покровители, отвечают служительницам Ленны.

Так рассказывают сами пресветлые.

Сианы трактуют все немного иначе, но соглашаются, что природа их силы — те же слои Эа, но более поверхностные, понятные и потому способные иметь воплощение в реальности.