Позже я о шафи расспросила поподробнее, и вот что мне поведали… Изготавливают их обычно для ханов и их ближайших родичей… даже не каждому лайпару такая роскошь по карману, не говоря уж об амалатах… Так что даже этим «степным хищникам» приходится довольствоваться «остатками с барского стола».

В стародавние времена кочевники, скорее всего, просто изготавливали новую повозку. Обычную, семейную. Потом стали делать именно шафи — лёгкие и изящные. Ну а высшим шиком стало их специально заказывать в империи. Даже мастера там специальные появились — шафисары… или шафисарисы, если быть точным… Но это так, к слову.

После использования по назначению, «счастливую колесницу», которая больше уже не нужна, как правило «уступают» соседям или «сдают в наём»… или дают почти задарма… как кому повезёт… некоторые «шустрики» специально подгадывают свои торжества, чтобы попасть в разряд «бедных родственников», которым на радостях всё достаётся почти на халяву.

Как уже рассказывала, степняки меж собой больше тяготеют не к «купи-продай», а к своеобразному «бартеру» — «подарок на подарок». На их взгляд, это выглядит более доверительно, по-родственному.

По мне, так разница невелика, но им, безусловно, виднее. Как бы то ни было, шафи начинает «кочевать» из рук в руки, при этом каждый новый хозяин приукрашивает и «подновляет» «колесницу» на свой лад, пока она, окончательно затасканная, от ветхости не развалится.

Пусть свадебные повозки в хозяйстве не в ходу… Та, на которой мы «катались» с Милларман, была более «основательной»… как микроавтобус, или как вагончик… и запрягалась наргами. Ничего удивительного, табирские женщины, которым полжизни приходится проводить в дороге, привыкли путешествовать с комфортом. Там у них и «гостиная», и «спальня», и маленькая кухня, и «детский сад»… если понадобится.

Однако, иногда случается… особенно когда речь идёт о первом браке… или об особо важном… политически, экономически… или как-то там ещё… Но счастливый супруг с шафи расставаться не спешит, катая в ней жену со своим первенцем, а потом отмечая годовщину свадьбы… Да мало ли что ещё!

Короче, я и сейчас в табирских обычаях осведомлена не очень, а уж тогда, по дороге к Каменному мосту, вообще не в зуб ногой. Только рукой махнула, почти полностью смирясь с неизбежным:

— А-а-а, Чойб, разворачивай!

Карета кое-как вывернулась, чудом не свалилась с насыпи. Амалату пришлось самому схватиться за вожжи, огрев плетью непослушного тачпана, который никак не желал в точности следовать командам, путаясь сам и сбивая с пути других. Толком не научилась в них разбираться, но этот козлина был точно молодым и глупым. Даже не козёл, козлик.