Конная орда ринулась в атаку кратчайшим путем — по сухому руслу Оранжа. Прямиком навстречу шиммерийскому авангарду. Без проволочек, без предупреждений. Во фронт.

Ясным днем конница врага была видна издали, и шиммерийцы имели добрый час, чтобы построиться в боевые порядки, перегородить русло стеной копейщиков, расставить стрелков по флангу среди джунглей, рассыпать перед фронтом железные колючки и вколотить в землю заостренные колья. Тщетные усилия: шаванов было слишком много.

Волна налетела на строй шиммерийцев — и напоролась на копья и стрелы, расшиблась. Но за нею шла вторая и третья, и четвертая… Бессмысленно считать. Ведь это не волны, а сплошная река из мяса и железа. Южная пехота выстояла, сколько могла — минут десять, может, двенадцать. Потом хлынула врассыпную: в джунгли, в луга, назад по руслу. Шаваны преследовали шиммерийцев, гикая и визжа, вращая кривыми мечами. Рубили, сшибали, топтали копытами. Искровики императора стояли в тылу, укрывшись за телегами обоза, и офицеры цедили сквозь зубы:

— Ни с места. Ни с места, тьма сожри! Ждем!

Ошалелые от ужаса южане хлынули в просветы меж телег. Теряя оружие, бежали мимо искровых отрядов, вопили с ненавистью:

— Персты! Давайте Персты! Бейтесь, трусы!..

— Стоять! — орали своим солдатам офицеры владыки. — Ждем!!!

Гвардейцы покрепче перехватывали искровые копья, утирали ладони от пота.

— Стоять!!!

Остатки шиммерийского войска нырнули в тыл. Шаваны, разгоряченные погоней, пьяные от крови, не видящие ничего, кроме спин врагов, влетели в просветы меж телег. Капкан сработал.

Искровое копье убивает мгновенно. Первая сотня кочевников погибла, не успев даже вскрикнуть. Ей на смену уже летели новые — и тоже ложились под ударами искры. Шаваны оказывались в тесноте, толчее, неразберихе, спотыкались о тела, вертелись в панике — и падали под сухой треск разряда.

Наконец, Степной Огонь понял, что происходит, и сумел остановить свое войско. Конница сгрудилась в сухом русле, не решаясь больше атаковать обоз. Тогда на правом фланге из-за деревьев выступили имперские лучники и принялись расстреливать неподвижных дикарей. Отряд шаванов рванулся туда, но напоролся на прикрытие из искровой пехоты, откатился назад в русло. Толпа из тысяч конников, замершая в открытой низине, — сложно придумать лучшую мишень для лучников! При всем желании промахнуться, не сможешь. Стрелы сыпались градом, войско Запада рушилось в пыль.

Шаваны предприняли еще одну отчаянную атаку: спешившись, кинулись на обоз. Их все еще было намного больше, чем имперских пехотинцев, а искровые копья уже истратили заряды. Однако атака захлебнулась. Может, дело в мастерстве искровиков, отточенном годами тренировок. А может, в том, что шаванам пришлось сражаться, стоя на трупах своих братьев…